Читать книгу - "Философские основы зарубежных направлений в языкознании - Владимир Зиновьевич Панфилов"

совращающие истинную науку метафизика и философия. Здесь полностью воцарился механистический стиль мышления, исходящий из сведения любого языкового явления к начальным элементам и выведения из них различных комбинаций всех свойств сложных образований (например, уравнение свойств морфем со свойствами словосочетаний, универсализация метода непосредственно составляющих, независимо от уровня материала, к которому он прилагается и т.д.). Подобно ньютоновской физике, дескриптивная лингвистика исходит из «материала», обладающего простой «локализацией» в пространстве, игнорируя фактор времени. Ее конечный факт – это материальный объект. Все это, наряду с ориентацией на сугубо эмпирический образ мышления привело к тому, что дескриптивная лингвистика в своих целях и задачах оказалась лишь методикой, а не теорией построения лингвистического знания. В дескриптивной лингвистике восторжествовала, по словам Хоккета,

«идея такой „философской ориентации“, что действительная Истина (по меньшей мере относительно языка) недостижима, а поэтому мы должны довольствоваться лишь случайными взглядами в ее направлении и не очень заботиться о Конечном (т.е. теории. – В.Б.)»[502].

Говоря о теоретическом нигилизме дескриптивной лингвистики в целом, вместе с тем следует отметить, что здесь наряду с тщательно разработанной системой эмпирических методов получили применение и некоторые теоретические методы. В первую очередь обращает на себя внимание построение абстрактных моделей высказывания, попытка на уровне моделей развить идею трансформации и порождения (Харрис), т.е. в недрах эмпирически ориентированной дескриптивной лингвистики зарождались рационалистические идеи, которые были подхвачены и развиты в дальнейшем Н. Хомским в его генеративной теории. Не менее ограниченным в своей безусловности является выдвинутое Блумфилдом и одобрительно воспринятое и проводимое в жизнь его сторонниками (Хоккет, Харрис, Трейгер, Смит и др.) требование эксплицитности и строгости определений процедур. Естественным следствием абсолютизации этого требования было исключение из лингвистики, претендовавшей на модус научности, суждений, основанных на личном опыте ученого, полное отбрасывание каких-либо интуитивных моментов в построении лингвистического знания.

Вряд ли можно сомневаться, что само по себе требование повышения строгости и точности лингвистических исследований, методов и принципов построения лингвистического знания является чрезвычайно плодотворным для лингвистики и повышает ее научный авторитет в системе общественных наук. Однако общеметодологическое понятие точности и строгости в дескриптивной лингвистике было ориентировано на естественнонаучные, физические стандарты. По признанию Хоккета, точность превратилась в лозунг тех лет,

«хотя мы и не располагали достаточно строгим ее определением»[503].

Совершенно очевидно, что понятие точности и строгости не может абсолютизироваться. Точность и строгость в лингвистике должны быть лингвистически (а не физически) релевантны. Специфика языковой реальности в ее гетерогенности и оригинальности не может идти ни в какое сравнение со спецификой объектов физической природы. Таким образом, гипертрофия верификации, эксплицитности, точности, строгости, воспроизводимости в приложении к лингвистической науке без учета ее специфики неизбежно должна была привести и привела, как показал опыт дескриптивной лингвистики, к деформации объективной картины языковой реальности. Практика дескриптивной лингвистики достаточно хорошо изучена как в работах зарубежных, так и отечественных языковедов, и в общем выводе, который здесь следует сделать, нельзя не отметить, что существенным звеном, обусловившим общеметодологические пороки дескриптивной лингвистики, явилась ее безусловная ориентация на гносеологию прагматизма, в частности на «поведенческий» подход к построению лингвистического знания, которые не только направили дескриптивную лингвистику в русло теоретического нигилизма, но и обусловили подмену глубокого сущностного анализа языковых фактов поверхностным эмпирическим описанием. Разумеется, то обстоятельство, что Блумфилд и его сторонники ориентировались на указанные предпосылки, было обусловлено в общем весьма благородной целью: желанием сделать лингвистику строгой и точной наукой. Опыт дескриптивной лингвистики еще раз показывает, что этого можно достичь лишь на основе материалистической философии, правильно отражающей диалектику объективного мира, в том числе и диалектику языка как специфического объекта человеческой деятельности.

А.Д. Швейцер.

АМЕРИКАНСКАЯ СОЦИОЛИНГВИСТИКА

1

Оценка любого научно-теоретического направления предполагает всесторонний учет его философской ориентации. Применительно к социолингвистике, дисциплине, развивающейся на стыке языкознания и социологии, это означает выявление той системы взглядов, которых придерживается тот или иной ученый относительно самой природы языка, социально-классовой структуры общества, места языка среди других общественных явлений и характера связей между ними. Философская концепция, лежащая в основе того или иного социолингвистического направления, его связь с теми или иными течениями в философии и социологии находят свое отражение не только в его теоретическом аппарате, но и в арсенале используемых им исследовательских методов и аналитических процедур.

Ниже будет предпринята попытка выявить общую философскую ориентацию американской социолингвистики, сравнительно молодого исследовательского направления, которое возникло лишь в начале 60-х годов, но уже успело приобрести достаточную известность и значительное влияние за пределами Соединенных Штатов, в особенности в западноевропейских странах. Вместе с тем особое внимание будет обращено на методологические принципы предпринимаемых американскими социолингвистами конкретных исследований, на связь между лежащими в их основе философскими концепциями и используемыми в них методическими приемами, на эффективность этих приемов с точки зрения решаемых задач.

Для оценки философских основ современной американской социолингвистики далеко не безразлично выяснение ее идеологической ориентации. В этой связи следует вспомнить, что усиление в США интереса к социологическим проблемам языка было самым непосредственным образом связано с потребностями американского общества, для которого проблемы языковой политики и языкового планирования, а также другие практические аспекты социолингвистики приобретают все большую актуальность. Мощное движение протеста против расовой дискриминации, охватившее США в 60-е годы, приковало внимание к острым социальным проблемам американских негров, пуэрториканцев, мексиканцев («чиканос») и других обитателей гетто. Не следует, однако, забывать, что, щедро финансируя научно-исследовательскую деятельность ученых, в том числе и социолингвистов, изучающих эти проблемы, американский «истэблишмент» преследовал далеко не бескорыстные цели. По признанию американского диалектолога Дж. Следда, эта деятельность является частью широкой программы интеграции диссидентов в рамках существующего политического строя,

«превращения потенциальных революционеров в угодливых, карабкающихся вверх и старательных прислужников, составляющих низшие слои среднего класса в индустриальном (капиталистическом. – А.Ш.) обществе, обеспечения „благоприятных изменений“, которые ни в коей мере не ставили бы под угрозу существующую систему власти и привилегий»[504].

Не менее щедро финансируется и изучение социолингвистических проблем развивающихся стран. Так, предпринятое в начале 60-х годов исследование роли вторых языков в Азии, Африке и Латинской Америке[505] финансировалось, в частности, американским правительством в лице Управления по международному развитию, заинтересованного, как отмечается в сборнике материалов этого исследования, в осуществлении программы помощи в деле изучения английского языка как иностранного. Разумеется, эта программа является органической частью внешнеполитического курса, рассчитанного на сохранение и расширение позиций США в странах «третьего мира».

Из сказанного вовсе не следует, что мотивы, которыми руководствуются те или иные американские социолингвисты, осуществляя