Читать книгу - "История Земли в 25 камнях: Геологические тайны и люди, их разгадавшие - Дональд Протеро"

пермские отложения в Гондване, включая Антарктиду, Австралию и Мадагаскар, содержат листья примитивного вымершего семенного папоротника глоссоптериса (Glossopteris) (рис. 18.6). Есть также полуметровое пресмыкающееся мезозавр (Mesosaurus), которое попадалось только на дне озер в Южной Африке и Бразилии, – оно слишком мало, чтобы переплыть современную Южную Атлантику. Почти на каждом континенте Гондваны обнаружены окаменелости листрозавра (Lystrosaurus) – маленького млекопитающего с носом, похожим на клюв (ранее его неправильно называли «звероподобной рептилией»). Он уже был известен в Африке, Южной Америке, Индии, а обнаружение его в Антарктиде в 1969 г. некоторые ученые сочли решающим доказательством дрейфа континентов. Наконец, упомянем о хищном, размером с медведя, протомлекопитающем циногнате (Cynognathus), который в поздней перми встречается не только в Южной Африке и Южной Америке, но и в России.

Рис. 18.6 Карта, показывающая распространение в Гондване пермского семенного папоротника глоссоптериса (Glossopteris), населявшего озера небольшого пресмыкающегося мезозавра (Mesosaurus), травоядного млекопитающего листрозавра (Lystrosaurus) и крупного хищного протомлекопитающего циногната (Cynognathus). Составлено по нескольким источникам

Все эти аргументы выглядели убедительными для таких геологов, как дю Туа и Холмс, но скептически настроенные коллеги Северного полушария пытались их отвергнуть или игнорировать. Широкое распространение одинаковых растений и животных по материкам Гондваны приписывалось сухопутным мостам или возможности пересечь океан на природных плотах. Совпадений в самих породах либо не замечали (потому что на крошечных черно-белых фотографиях в журнале они были не столь убедительны), либо не воспринимали, считая их не относящимися прямо к делу. Практически все доказательства, которые сегодня кажутся неопровержимыми, ученые не принимали в расчет со времени публикации книги Вегенера в 1915 г. и вплоть до начала 1960-х – почти 50 лет ужасающей слепоты со стороны большинства геологов мира.

Самые влиятельные американские и европейские геологи конца 1940-х – начала 1950-х гг. считали, повторю, теорию дрейфа континентов совершенно бредовой. Известный биолог и режиссер-документалист Дэвид Аттенборо, поступивший в университет в конце 1940-х, вспоминал: «Как-то я спросил одного из своих преподавателей, почему он не рассказывает нам о дрейфе континентов, и получил издевательский ответ, что если я смогу доказать, что существует сила, которая способна двигать материки, то он, может быть, и подумает об этом. Меня проинформировали, что это вздор». В 1949 г. Американский музей естественной истории провел симпозиум, на котором участники критиковали доказательства дрейфа, говорили о сухопутных мостах и отвергали сходство между породами на разных континентах (хотя большинство тех, кто это делал, воочию такие породы не видел). Материалы симпозиума опубликовали только три года спустя, и теперь, по прошествии времени, можно сказать, что он стал удивительным памятником близорукости, как раз когда мир стоял на пороге перемен.

Решение в океанских глубинах

Тем временем доказательства поступили совсем с новой стороны, а именно с морского дна. Помните, как геологи отвергали аргументы Вегенера, заявляя, что донные породы океана должны были сминаться перед дрейфующими континентами, точно снег перед снегоочистителем? Оказалось, что это возражение совершенно неверно, потому что о земной коре под океанами никто ничего толком не знал.

Действительно, до Второй мировой войны о водных пучинах почти ничего не было известно. Океаны составляют около 71 % земной поверхности, но вплоть до послевоенного периода наше знание по данному предмету лишь ненамного увеличилось. Важность подводной войны показала военным флотам всего мира, что в глубинах океана нужно по-настоящему разбираться. После окончания войны большинство государств сократили оборонные расходы, однако США и еще некоторые страны начали вкладывать средства в океанографические институты, чтобы ликвидировать давнее слепое пятно в человеческих знаниях. В эти учреждения направлялись не только финансы, но и списанные военные корабли, которые не отправляли на металлолом, а перепрофилировали в исследовательские суда.

К концу 1940-х – началу 1950-х гг. основные океанографические центры (Институт Скриппса в Сан-Диего, Вудс-Хоул в штате Массачусетс, Ламонт-Доэрти в штате Нью-Йорк и другие) располагали судами, которые круглогодично курсировали по всему миру, собирая данные о температуре, солености, плотности и химическом составе океанской воды, о глубинах дна и характере пород и отложений под океаном. Корабли спускали с борта длинные трубки – поршневые пробоотборники и захватывали десятиметровые керны отложений, отражающие миллионы лет истории океана; они буксировали похожие на торпеды протонные прецессионные магнитометры (когда-то использовавшиеся для охоты на подводные лодки) и измеряли магнитные свойства пород океанского дна.

В течение 1950-х и 1960-х гг. океанографические исследования справились со множеством загадок крупнейших водоемов мира. Мари Тарп и Брюс Хейзен (рис. 22.1) из Геологической обсерватории Ламонт-Доэрти Колумбийского университета (ныне Обсерватория Земли Ламонт-Доэрти) составили первую карту океанского дна. В ходе этой работы Тарп зафиксировала наличие гигантской рифтовой долины посреди срединно-океанического хребта, и это стало для нее доказательством, что плиты расходятся (см. главу 21). Детальные исследования, проведенные многими научными экипажами, не только показали глубины океанического бассейна по всему миру, но и установили, что лежит под поверхностью дна. Керны глубоководных отложений позволили понять, как океаны менялись со временем, как трансформировался климат во всем мире, а также раскрыли причины ледниковых периодов (глава 25). Но главное, магнитометры, буксируемые за кораблями, выявили своеобразную структуру намагниченной породы, что в конечном итоге в 1963 г. подтвердило реальность спрединга – раздвигания морского дна. После этого революционного открытия тектоника плит набрала ход и изменила все науки о Земле.

Вегенер, как уже говорилось, не дожил до этого события – оно произошло через 33 года после его смерти; однако многие его критики еще оставались в живых. Одни (особенно геологи-нефтяники старой гвардии) отказались принять тектонику плит и в конце концов ушли со сцены или прекратили исследования. Другие (например, организаторы печально известного симпозиума, проведенного Американским музеем естественной истории в 1949 г.) неохотно признали свою неправоту. Некоторые из них приняли новую модель: так, легендарный стратиграф Колумбийского университета Маршалл Кей, обнаружив, что труды всей его жизни устарели, с энтузиазмом начал пересматривать свой опыт в свете тектонической теории, несмотря на то, что ему было за шестьдесят. В конце концов Вегенер посмертно обрел почести и признание за то, что столь далеко опередил свое время, – пророк, который в итоге оказался прав.

19. Западное внутреннее море и парниковая планета

Мел

И взлетят наутро

У Белых скал Дувра

Завтра птицы синие…

Нат Бертон. Белые скалы Дувра

Белые скалы Дувра

Когда вы плывете через пролив Ла-Манш из восточной Франции или из Бельгии в юго-восточную Англию, то прежде всего видите на горизонте легендарные Белые скалы (рис. 19.1). Они символизируют Англию как остров-крепость и будто олицетворяют крепостные стены и бастионы, противостоящие завоевателям с континента. Впрочем, какими бы внушительными преграды ни казались,