Читать книгу - "Раиса Горбачева. Жизнь и принципы первой леди СССР - Георгий Владимирович Пряхин"

сожалению, проявилось на съезде. И это было очень тяжело пережить. Стремление превратить съезд в судилище – это ужасно, и это больше всего меня огорчало». – «А что Вас больше всего радовало в эти дни?» – «Как бы ни было трудно, но здравомыслие торжествует».

Вспоминаю прошлогоднюю поездку в Испанию. Мадрид, Барселона, дворец Эль-Ориенте, дворец Сарсуэла, Олимпийский комплекс, университет Комплутенсе, Институт советской науки и культуры… Музей Прадо – сокровище Испании. Сокровище и сокровищница. Там и «Герника» Пикассо. Много говорят об антифашистской сущности этой картины. Но я ее восприняла не только как осуждение фашизма, но и как символ войны в самом страшном ее виде в истории; символ-ужас гражданской войны. Именно гражданской! Картина – призыв к разуму людей. Испания пережила гражданскую войну. Почти сорок лет франкистского тоталитарного режима. Многие помнят, как в тридцатые годы встречали мы испанских сирот, вырванных из пекла гражданской войны. Тысячи их нашли свой кров в нашей стране. А в наших, советских женщинах – свою вторую мать. А теперь испанский народ нашел в себе силы, мужество через гражданское, через национальное согласие – а не через войну! – уйти от диктатуры, встать на путь демократического развития.

Наши исторические драмы во многом сходны – может быть, поэтому столько понимания и столько друзей мы обрели сейчас в Испании. Это король Хуан Карлос I, королева София, председатель правительства социалист Гонсалес, о котором мой муж после переговоров сказал: «Наша беседа с ним затянулась, мы вышли на интереснейшие рассуждения, важнейшие выводы…» Это и профессор права, крупный ученый, ректор университета Комплутенсе г-н Вильяпалос. Это и бывшие дети Испании, принятые нами в 1937 году, а ныне вернувшиеся на родину, – сколько их подходило ко мне! И все они спрашивали: чем можно конкретно помочь сейчас вашей стране?

Перестройку часто называют революцией. Если это и революция, то для России, страны многих революций, практически беспрецедентная, потому что главная задача, которую ставит перед собой Михаил Сергеевич, – это провести ее демократически, без крови и репрессий. К сожалению, перестройка уже не обошлась без жертв. Но, поверьте, их было бы и будет несравненно больше, если каким-либо силам удастся столкнуть Президента страны с позиции, которую совершенно осознанно, решительно и мужественно занимает и отстаивает он. Как это у Максимилиана Волошина:

И здесь и так между рядами

Звучит один и тот же глас:

– «Кто не за нас – тот против нас.

Нет безразличных, правда – с нами».

А я стою один меж них

В ревущем пламени и дыме

И всеми силами своими

Молюсь за тех и за других.

– Как точно! А если не ошибаюсь – девятнадцатый год.

– Сегодня в вихре политической борьбы, на мой взгляд, происходит еще одно опасное явление: общество безмерно политизировалось.

И я думаю: в этих условиях тотальной политизации взрослые обязаны как никогда быть внимательны к тем духовным витаминам, которые сейчас получают наши дети. Я уверена: ведь мы сейчас пожинаем плоды детства поколений, выросших на образах, на проклятиях «изменников», «предателей», «врагов народа». Вот почему так важно сейчас уберечь детей от воздействия политических страстей, не растягивать их по разные стороны баррикад.

Тревожно и страшно, когда на митинги «Долой – убрать» и «Бей по штабам» мы выводим колонны школьников и подростков. Тревожно и страшно, когда заполняем чувства и поступки наших детей теми же образами «врагов народа», только теперь уже – современных «врагов».

Я как-то уже говорила Вам, что мне грустно и тревожно оттого, скажем, что жена популярного народного депутата в интервью журналу «Огонек» с гордостью сообщает, что ее малолетняя дочь по лицу выступающего по телевидению, по тому, как он говорит, интуитивно определяет: «наш» он человек или «наш» враг. И я разделяю позицию писателя Анатолия Алексина – президента советской ассоциации «Мир – детям мира», изложенную им в газете «Советская культура»: «Семена вражды и ненависти, национализма и шовинизма, заброшенные сегодня в детскую душу, никогда не взойдут добром, никогда не взойдут порядочностью и интернационализмом. Мы забрасываем трагедию и конфронтацию, груз и скверну прошлого в будущее, в наш общий завтрашний день…»

– Кредо Вашего мужа, которое он неоднократно высказывал, – соединение политики и нравственности. А как Вы относитесь к этой сверхзадаче? Не считаете ли ее идеалистической?

– Да, Михаил Сергеевич любит повторять: интересы миллионов людей – это большая политика. Политика же должна быть нравственной. Идеализм ли это? А если мы раскинем с Вами по высокому, большому счету? Вспоминаю один разговор. Он состоялся во время первого официального визита г-жи Тэтчер в Москву. На обеде я спросила премьер-министра Англии, выдающегося политика:

– Г-жа Тэтчер, как человек хотела бы спросить Вас: нравственно ли отстаивать идею необходимости сохранения ядерного оружия на Земле?

Она мне сказала:

– Вы – идеалистка, г-жа Горбачева.

Я защищалась:

– Но таких идеалисток, как я, много, и я уверена – будет все больше.

Сейчас, после трагедии войны в Персидском заливе, – я чрезвычайно ценю и уважаю патриотические чувства американского народа и все же рискну назвать эту войну, как и любую другую, трагедией – я вспомнила этот разговор. И знаете почему? Услышала недавно, как крупный политический лидер одного государства сказал: что ж, если действует только сила, мы будем создавать собственное ядерное оружие. А это что? Как назвать? Нет, любая война, даже во имя наказания агрессора – не благо. Люди должны научиться сегодня считаться друг с другом. Хотя бы для того, чтобы выжить. И не думаю, что в этой системе координат точкой пересечения политики и простой человеческой нравственности является только идеализм. Нет!

Нет, здесь, в точке пересечения политики и нравственности, – истоки, основы самых высоких, самых плодотворных результатов современной политики.

– Михаила Сергеевича обвиняют и в том, что он не может решительно порывать, отсекать привязанности, обязательства перед людьми, особенно соратниками, с которыми начинал путь реформ…

– Опять же вдумайтесь: а так ли уж это плохо? Так ли нравственен сугубо прагматический, потребительский, конъюнктурный подход к обстоятельствам и людям?

Я не отрицаю: случаются, правда, и горькие уроки.

Я, например, если бы на нашу долю судьба не отвела перестройку, наверное, никогда бы не узнала всего многоцветия, всей многоликости человеческих превращений. Поймите, это серьезно. Для меня это – одно из тяжелейших нравственных испытаний перестройки: конкретное поведение людей, личностей, их слова и дела. Они вчера, и они сегодня. Они рядом с тобой, и они рядом с другими. Выгодно им это или невыгодно, удобно или неудобно. Иногда даже вижу, а скорее, –