Читать книгу - "Раиса Горбачева. Жизнь и принципы первой леди СССР - Георгий Владимирович Пряхин"

помогло нам выстоять, выдержать или, как бы сказала мать, «перемочь» самые горькие для Отечества годы, дни. И мне чрезвычайно тревожно, когда вижу, что рвется то здесь, то там эта бесценная материя человеческой нравственности.

Впервые меня со страшной силой поразило это в Армении. Да, в Армении, в дни трагедии землетрясения. Вы помните, Михаил Сергеевич тогда прервал свой официальный визит в Соединенные Штаты, и мы, сделав лишь короткую остановку в Москве, оказались в самом центре страшной беды. Побывали в Ленинакане, Спитаке, Кировакане. Никогда не забуду те дни! Не забуду лица людей. Их пронзительными глазами смотрело само горе…

Я видела мужчин, обезумевших под тяжестью утрат, видела женщин, рыдающих над крохотными гробами, и, как могла, утешала их. Видела в больницах искалеченных детей. Как и всякий взрослый человек, глядела в их глаза не просто со страхом, а с чувством вины. Да, это было стихийное бедствие. Человек тут практически ни при чем. Но я знаю: что бы ни случилось, ни стряслось с людьми, особенно с детьми, человек никогда не может чувствовать себя отчужденным от общей человеческой боли, трагедии. Поэтому минуты величайшего горя, как это часто бывает в людской жизни, становятся и минутами взлета человеческого духа, человеческой добродетели. Те дни, кстати, были полны этим драматическим сочетанием – беды и душевного, всенародного, даже общечеловеческого отклика на нее.

Страна вспомнила, что она страна, а люди – что они люди, где бы, по какую сторону и каких границ ни находились. И тем ужаснее, когда на фоне слез, горя, гибели тысяч людей, несущихся из нерасчищенных развалин криков о помощи и стонов я услышала лозунги и требования «об освобождении Нагорного Карабаха». И узнала, что в этот трагический момент была отвергнута помощь со стороны Азербайджана. Неужели подобным людям можно доверять судьбу народную? Воистину – если слепой поведет слепого, то оба упадут в пропасть.

Помню, как в перерыве IV Съезда народных депутатов СССР в декабре 1990 года в фойе Дворца съездов меня окружила большая группа людей. Как всегда, вопросы, ответы, суждения и обсуждения. И вдруг молодой красивый мужчина на самых высоких тонах, обращаясь ко мне, говорит:

– Раиса Максимовна, русских унижают кругом, Вы не видите?! Унижают нацию, ограбили, поставили на колени…

– Мне с трудом удалось прервать его:

– О чем Вы говорите? Остановитесь, вдумайтесь. Ведь от других мы слышим: русские – баре, лентяи, не привыкли работать, только эксплуатируют других. Вы подумайте, что Вы говорите. Еще шаг – и мы будем искать врагов. Кто они – грузины, армяне, эстонцы, литовцы, евреи, казахи, азербайджанцы – враги? История не раз уже показывала, что это значит. Или чужой опыт всегда лишь теория? Сила русского народа и в том, что мы никогда никого не эксплуатировали. Никогда не жили за счет других народов. Разделили радость победы и горечь трагедий со всеми народами нашей страны. И в этом не слабость, не унижение наше, а, повторяю, сила, наша моральная правота.

Помните Достоевского: «Я говорю лишь о том, что ко всемирному, всечеловеческому единению сердце русское, может быть, из всех народов наиболее предназначено»?

Тревожно сегодня, за многое тревожно и больно. За будущее страны, за судьбу Союза народов, за все, что создано столетиями совместной жизни. Откуда вырвалась эта всеуничтожающая агрессивность? Когда пятидесяти-шестидесятилетние мужи, три десятка лет теоретически обосновывавшие необходимость казарменного социализма и его превосходство, руководившие строительством общества и строившие его, заявляют, что с радостью будут всё разрушать, и приступают к разрушению, мне становится страшно. Неужели Геростраты в нашей отечественной истории не перевелись? Неужели мы не поумнели, так и не избавились от рокового вируса взаимоистребления? Неужели перед злом бессильна любая политика? Да и вообще, нужно ли все разрушать, чтобы идти вперед? Ведь это противоречит здравому смыслу! Счастливыми, убеждена, можно быть только от созидания.

А откуда эта страсть покрыть грязью памятники истории своего же народа, стремление представить всю 70-летнюю историю советского периода историей сплошных ошибок, преступлений, позора? Да что история! Сколько их развелось сейчас, псевдоперестройщиков, – тех, кто строит свою карьеру, свое личное благополучие, свое процветание на вытаптывании достоинства страны, собственного народа, собственной истории.

А что происходит порой с нашей интеллигентностью? Или мы поспешили и интеллигентность сдать в букинистический магазин? А некоторые интеллигенты предпочли интеллигентности ненависть. Всеразрушительную страсть ненависти или предпочли усыплять свою совесть изречениями вроде: революцию всегда начинают интеллектуалы, осуществляют фанатики, а плоды пожинают негодяи…

Так и хочется сказать: люди, одумаемся. Культура – это ведь явление и интеллектуальное, и нравственное. А демократия – я лично понимаю – существует для того, чтобы вместе, сообща искать пути прогресса общества, наиболее целесообразные формы существования человеческой жизни, а не для того, чтобы бить и уничтожать друг друга. Она, конечно, ценна и сама по себе, и все же в первую очередь демократия – инструмент. Инструмент для созидания чего-то более значительного. Или мы не может жить без врагов? Еще по-настоящему не сформировалась у нас оппозиция, как уже слышатся призывы: засучить рукава, составить списки благонадежных и неблагонадежных, поставить «своих» людей, «своего» прокурора, разогнать конституционные органы власти.

Как трудна оказалась битва со временем, в котором мы жили и которое сформировало нас! Нетерпимость к инакомыслию, пронизывающая общество в прошлом, выливается сегодня во все новые и новые формы ненависти, противоборства, противостояния. «Остервенелые демократы» и «остервенелые консерваторы», «персональная охлократия» и «персональная демократия» – все это оттуда. Был, говорят, ревтрибунал – стал ревтрибунал. На практике крайности оборачиваются одним и тем же.

Вспоминаю иные фрагменты XXVIII съезда партии, Российской учредительной партийной конференции, апрельского объединенного Пленума ЦК и ЦКК. Партия, которая признала и поддержала своего лидера в том, что так дальше жить нельзя. Но, оказывается, для кого-то – и многих! – хорошо бы жить и меняться, не меняясь. И не принимая изменений жизни, ее новых условий и требований, не реагируя на них. И опять те же нападки, та же агрессивность, тот же нравственный «расстрел» инициаторов перестройки.

В дни XXVIII съезда партии там, на съезде, выходила многотиражка под названием «13-й микрофон». У Михаила Сергеевича тоже взяли интервью для нее. Взяли и напечатали. Я хочу привести кусочек. «Сколько Вы спали в эти дни?» – «Не мог спать, и во сне идут баталии». – «Что Вас больше всего огорчило на съезде?» – «Я уже говорил об этом. Не люблю сюсюканья, с молодых лет не люблю. Мои друзья по студенческим годам это знают. И сегодня я живу так, как жил всегда. А вместе с этим не терплю хамства. Оно, к