Читать книгу - "Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. - Теофил Лапинский"

Я слышал всю эту историю сам, только более обстоятельно, из уст последнего оставшегося в живых, и она показалась мне довольно интересной, чтобы ее здесь привести; она дает также верное представление о разбойничьих вылазках, которые, впрочем, редко кончаются так трагически.

Зимой такие экспедиции легче, потому что переход замерзшей Кубани и отступление представляют меньше трудностей; но зато когда абреки выходят из камышей, не находят никакого прикрытия в голой плоской местности, потому что нигде в Черноморье не видно ни дерева, ни куста, кроме немногих фруктовых садов казаков. Кроме того, зимой бывает усилена стража вдоль границы и в станицах расквартирована линейная пехота. Набеги больших конных отрядов сделали бы скоро Черноморье необитаемым, но племена, которые живут на Малой Кубани и на Лабе, где переход через реку во всякое время года легок, от постоянных пограничных войн или весьма ослаблены, или совершенно уничтожены. Главная же причина, почему такие экспедиции из страны, где собрать 25 000 всадников очень легко, не совершаются в русские провинции, – это полное отсутствие военной организации и объединенных действий против врага. Как только соберется большая группа воинов, то всегда находятся изменники, которые за хорошие деньги извещают врага, и только чрезвычайно редко удается большой набег. Поэтому почти всегда адыги устраивают маленькие набеги.

В 1858 году отряд из 480 всадников из Абадзехии попал в засаду и был оттеснен русскими к Кубани к такому месту, где берег был вышиной почти в 30 футов. Около 100 человек и почти все лошади разбились о лед. Таким образом, между абреками установилось обыкновение, что только очень близкие друзья, которые, безусловно, доверяют друг другу, небольшими группами в 5, 10 и редко больше 20 человек отправляются на правый берег Кубани, чтобы попытать там свое счастье.

Жители Убыхии делают также часто набеги против своих соседей и соплеменников – южных абазов под предлогом наказать их за дружбу с русскими, но в основном, чтобы захватить добычу. Впрочем, они не причиняют им большого вреда. Зато часто делают совместно с абазами или сванетами более серьезные нападения на Грузию и Мингрелию. Абазы и сванеты сваливают обыкновенно всю вину на воинов Убыхии, которые будто бы грабят и их, и, чтобы не подвергнуться мести русских, они совершают даже мнимые экспедиции против Убыхии. Русские очень хорошо знают истинные обстоятельства дела, но предпочитают смотреть на это сквозь пальцы, чем вызвать опасное восстание этого племени.

Против независимого народа Адыге уже лет 30 со стороны русского правительства употреблялись все средства для их покорения. Достигнутые результаты сравнительно очень незначительны. Едва пятая часть равнин находится в настоящее время во власти русских, но обладание ими ежеминутно оспаривается. Кажущаяся покорность их в некоторых особенно угрожаемых местностях продолжается только очень короткое время, и жители пользуются каждым случаем, чтобы снова начать борьбу.

До Восточной войны русские думали, что они могут покорить страну при помощи системы отдельных крепостей. Около 50 малых и больших крепостей окружали страну с суши и моря и делали всякую связь с чужими краями чрезвычайно трудной, а иногда и невозможной. Войска, действовавшие против Адыгеи, состояли обыкновенно из трех бригад линейной пехоты Черного моря, корпуса черноморских казаков и одной дивизии линейной пехоты Кавказского корпуса. Таким образом, против абазов всегда было выдвинуто 60–70 тысяч человек. Эти военные силы часто, когда того требовали обстоятельства, еще усиливались. Эта часть Кавказской армии образует ее правое крыло и имела свою главную квартиру, так же как и теперь, в Ставрополе.

Система крепостей, недостаточная для покорения страны, была, однако, чрезвычайно тягостна для адыгов. Обыкновенно жители должны были покидать свои жилища в окружности вновь сооруженной крепости и уходить дальше в страну. Если местность гориста или сильно поросла лесом, то адыги могут еще держаться в своих юнэ на расстоянии полчаса ходьбы от крепости; напротив, в плоских и безлесных частях местность на расстоянии многих часов ходьбы необитаема и пустынна, как, например, на Малой Кубани. Хлеба и сенокосы убираются только с большим трудом, пастбища находятся всегда под угрозой, и коневодство и скотоводство адыгов от потери богатых лугов по Малой Кубани и по Лабе очень понизилось.

Чем энергичнее комендант крепости, тем тяжелее положение окружающих жителей. Совсем другое дело – иметь определенное количество хороших солдат в безопасной, хорошо защищенной крепости, каждое мгновение готовых к походу, чем в глиняной сакле вечно ожидать нападения врага. Адыг не только солдат, он прежде всего земледелец. Беспрерывные караулы, сражения, военные походы отлучают его часто от полевых работ и имеют вредное влияние на материальное существование его семейства. У русского солдата нет другого дела, как нести военную службу; адыг же одновременно и солдат, и крестьянин.

Как гарнизон крепости никогда не уверен в том, что не будет совершено нападение, так и близлежащие к крепости дворы всегда могут ждать наступления со стороны русских. Находятся, как уже часто упоминалось, негодяи и изменники, которые не совестятся за хорошее вознаграждение давать коменданту сведения о расположении ближайшего юнэ и сами, переодетые в русскую форму, служат наступающими проводниками. Такие экспедиции предпринимаются русскими всегда ночью; они нападают на один или на несколько юнэ и потом быстро отступают к крепости. Если адыги подготовлены к такому нападению, то горе русским. Если колонна слаба, то можно сказать наверняка, что она больше не возвратится в крепость. Поэтому коменданты обыкновенно очень осторожны и не решаются легкомысленно на такие экспедиции.

Русские занимают обычно в апреле место, на котором должна быть сооружена крепость. Восемь – десять тысяч человек располагаются лагерем, который укрепляется рвами и валом, и работают в продолжение всего лета над постройкой крепости и разрежением близлежащих лесов и рощ, которые вырубаются и сжигаются, и над устройством широких дорог между этой и окружающими крепостями; при этом прежде всего обращают внимание на то, чтобы вблизи большого военного тракта, по меньшей мере на расстоянии ружейного выстрела, все деревья и кусты, которые могут служить врагу засадой, были срублены и сожжены. Со стороны адыгов постройка, из-за недостатка средств нападения, встречает очень мало препятствий. Они должны довольствоваться тем, что, насколько это возможно, затрудняют русским порубку своих лесов и доставку продовольствия и боевых припасов.

Осенью, когда крепость готова и внутренние постройки воздвигнуты, когда гарнизон привел в порядок боевые запасы и продовольственные магазины, когда поля и леса поредели, листья с деревьев опали, неприятельский корпус предпринимает набеги на страну, чтобы очистить район крепости от