Читать книгу - "Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии - Федор Петрович Васильев"

устойчивости бойцов и командиров — их патриотизма, боевого духа. А строевые командиры занимались своими делами — строевой и стрелковой подготовкой солдат.

— Как к Вам относились солдаты?

— Относились нормально. Антисоветских настроений я не замечал — может, они где-то в дивизии и были, но лично я таких разговоров не слышал.

— Были ли проявления антисемитизма?

— Я был единственным евреем в батальоне и не ощущал никакого плохого отношения к себе. Антисемитизма у нас не было, иначе я бы что-то услышал в свой адрес, потому что всегда любил общаться с людьми. У нас прекрасно уживались люди разных национальностей. В основном служили русские, украинцы и казанские татары, а политрук нашей роты был какой-то восточной национальности.

— Как кормили во внутренних войсках?

— До войны нас кормили просто отлично, по первой категории. Да и во время войны с питанием тоже было хорошо.

— В полку были представители «особых отделов»?

— Были, но их работу мы на себе как-то не чувствовали.

— Чем Вы были вооружены?

— До начала войны у меня была «драгунка» образца 1891 года, а когда началась война, нам выдали самозарядные винтовки СВТ-40. И с этой винтовкой я прослужил всю войну.

— Многие ветераны говорят о ненадежности СВТ-40.

— СВТ-40 действительно была плохо защищена от грязи, у нее было довольно много открытых частей. Но я к ней так привык, что не хотел менять.

— Чем Вы были награждены за время службы?

— В 1943 году получил медаль «За оборону Москвы», это считалось боевым награждением. А за послевоенные годы мне вручили орден Отечественной войны II степени, украинский орден «За мужество» и множество юбилейных медалей.

— Как Вы в те годы относились к партии, к Сталину? Изменилось ли это отношение со временем?

— Вы сами понимаете, как была направлена агитация в то время. В результате этой агитации я и все мои друзья были ярыми патриотами, считали, что страны лучше Советского Союза в мире нет. А когда Советский Союз распался, и открылось окно в мир, то мы увидели, как живут другие страны и поняли недостатки социализма. Но все равно, как человек старшего поколения, я вспоминаю СССР и сегодня… Такие старики, как я, до сих пор отдают предпочтение советской власти. Образование было бесплатное, квартиры давали бесплатно, обеспечивали работой и так далее. Когда я работал, то считалось, что каждый получал на руки 18 копеек из каждого заработанного рубля. Поэтому у страны были денежные резервы для обеспечения основных нужд людей.

А Сталина мы считали великим вождем, но после разоблачения культа личности многое изменилось в моем отношении к нему. К тому же я хорошо помню репрессии 30-х годов.

Интервью и лит. обработка: А. Ивашин

Опубликовано на сайте «Я помню» (https://iremember.ru/)

Анатолий Логинов

Какая уж тут провокация

Я родился 27 сентября 1918 года в деревне Седелево Волоколамского уезда Судистинской волости Московской губернии, сейчас это Шаховский район. Там же работал до армии, а в 1938 г. был призван в армию и направлен в войска НКВД.

Сперва служил в Рыбинске, охранял завод Павлова. Из Рыбинска был переведен в 77-й полк, который находился в Электростали, позже переведен в 183-й полк в Дзержинске под Горьким. Там охраняли завод Свердлова, Чернореченский химический завод, Клохнинскую электростанцию. В 1939 году я был в Школе младших командиров и из этой школы меня отправили на границу, в Белорусский пограничный округ, 14-й пограничный отряд. 17 сентября наш отряд перешел польскую границу.

После разгрома поляков, наш отряд остался на новой границе. Штаб нашего 87-го пограничного отряда находился недалеко от Гродно, 25 км наверное, город Ломже. Сперва я служил на 24-й заставе, а потом меня перевели старшиной на 3-ю заставу.

Сразу как только мы вышли на новую границу, мы несли службу по усиленному варианту. Мы граничили с Германией и, как только мы вышли на границу, нам приказали — если они будут приветствовать, то отвечать приветствием. Как у них принято: «Хайль». Сперва они нас приветствовали, а потом перестали.

1940 год немцы рядом. Это только говорят — нейтральная территория, на границе нейтральной территории нет— граница и все. Первое время немцы не безобразничали, у них пограничные полицейские участки, у нас — заставы, а вот потом начали безобразничать — вытаскивали наши пограничные знаки, а мы их снова ставили, обстреливали наряды. На границе был мост там три человека несли службу и они нас обстреляли. Я тогда был старшим наряда, мы на мост залегли и открыли ответный огонь по немецкой казарме. Огонь прекратился.

Ну что дальше? А дальше переговоры, неприятности. Думаем, хорошо если нас не посадят, а пошлют на зону пограничного заграждения, ЗПЗ, служить дальше. Но делать нечего, пошел, доложил начальнику заставы. Ему тоже было неприятно, но никаких вызовов, никаких переговоров не было. Они тогда зондировали почву, какая будет реакция с нашей стороны. 1940 год прошел напряженно, 1941-й год — тоже напряженный был. Мы видели передвижение войск, подготовку к войне.

Дня за 3 до войны к нам на заставу приехал начальник техснабжения отряда, а у меня для двух пулеметов 24 ленты заряжены патронов. Так он приехал, осмотрел ленты и приказал: «Разрядить и просушить». А это же все руками надо было делать… Я одну коробку взял, начинаю разряжать, тут он уехал. Я снова эту ленту и поставили. Через три дня война. Если бы все разрядили…

Война для меня началась в 3.45 минут. Я тогда дежурил. В 3.45 на охрану границы заступал очередной наряд. Я поставил перед ним боевую задачу, и тут небо покрылось заревом, прошли самолеты, а потом начался артобстрел. Начальник заставы тогда отдыхал, политрук был в отпуске, ну да мы сами знали что делать, только пограничники у меня спрашивают: «Ну, что старшина, война или провокация?» Я говорю: «Война». Какая уж тут провокация, когда Беловский участок обстреливают, Сорокинский, Малиновский обстреливают. По всей границе стрельба.

Артиллерия стреляла минут 10, а потом пошла пехота. Когда начался бой, я дал выпустил красную ракету — это сигнал пограничникам на границе сниматься и идти на заставу, а сам с оставшимися пограничниками занял оборону. Оружие у нас было хорошее: два станковых пулемета, винтовки СВТ, и один автомат ППД, он у меня был. Дрались мы с ними примерно до 4-х часов. Танки на заставу не пошли, они стороной прошли, а вот пехота пошла. У нас конюшня загорелась, мы выпустили из нее лошадей, потом раза 3–4 в контратаку, отгоняли немцев. А потом, часа