Читать книгу - "Жизнеописания цезарей. С комментариями и разъяснениями - Плутарх"

его с братом к Александру, которому они хотели сообщить о «нужном и важном». Филот, неизвестно почему, отказался идти с ними под предлогом, что царь занят другими, еще более важными делами. Так повторилось два раза. Тогда они стали подозревать самого Филота и обратились к другому лицу. Благодаря ему они были приняты Александром и прежде всего рассказали о заговоре Лимна, затем осторожно намекнули, как бы мимоходом, что два раза говорили об этом Филоту, но без успеха.

Александр был крайне раздражен этим обстоятельством. Послали человека арестовать Лимна. Лимн оказал сопротивление. Когда он был убит при этом, царь смутился еще более – он думал, что теперь доказательства заговора умерли вместе с убитым.

Немилость его к Филоту заставила тех, кто давно ненавидел его, снять маску. Они открыто говорили, что царь поступает легкомысленно, если думает, что какой-то халастрец Лимн способен рискнуть на такой смелыйпоступок один, – напротив, он только раб других или, вернее, орудие, которое приводится в движение более сильной рукой. По их мнению, искать заговорщиков следовало среди тех, кому было всего выгоднее скрыть нити заговора.

Царь поверил их словам и подозрениям. Теперь против Филота посыпались тысячи обвинений, одно за другим. Затем его взяли и стали допрашивать. При пытках присутствовали друзья Александра. Сам он слушал все, стоя за занавесью. Когда Филот, жалобно крича, обратился с униженными просьбами к Гефестиону, царь, говорят, спросил виновного: «И ты, Филот, такой трус, такой робкий, дерзнул на такой смелый поступок?!.»

Филота (ок. 360–330 гг. до н. э.) – сын Пармениона, полководца и соратника Филиппа II, из знатного македонского рода. В начале похода занимал почетную должность начальника конницы гетайров, по мере продвижения вглубь Азии сражался на правом фланге вместе с царем (битва при Иссе), что свидетельствует о доверии Александра. Некоторые древние авторы передают, что Александр знал о том, что Филота поругивает и принижает царя за год до описываемых событий, будучи в Египте, но не предпринял никаких действий. Дальнейшие события и великодушие Александра по отношению к персидской царской семье и другим придворным могли послужить недовольству со стороны македонцев. Истинные мотивы заговора неизвестны.

После казни Филота Александр немедленно отправил Пармениона в Мидию, где приказал убить его, человека, участвовавшего во многих предприятиях Филиппа и одного – или больше, чем кто другой из старейших друзей Александра, – побудившего его к походу в Азию. Из трех своих сыновей он пережил двух, служивших в армии, с третьим был сам убит…

Поступки Александра навели ужас на его друзей, в особенности на Антипатра. Он вступил с этолийцамив тайные переговоры и заключил с ними клятвенный союз. Этолийцы боялись Александра за разрушение ими Эниад: узнав об этом, царь сказал, что этолийцев накажут не дети эниадцев, а сам он.

Тайные переговоры Антипатра и этолийцев – имели скорее дипломатический характер ввиду напряженной обстановки в Греции и были превентивной мерой военного конфликта между Македонией и Этолией. Антипатр оставался в Македонии в качестве регента, и в его интересах было сохранение стабильной обстановки, чтобы Александру не пришлось экстренно возвращаться на Родину и подавлять восстания.

L. Вскоре убит был Клит. Если этот случай рассказывать просто, он покажется еще более бесчеловечным, нежели поступок с Филотом. Но, если мы обратим внимание на повод и обстоятельства, при которых он произошел, убедимся, что поступок царя не был чем-то преднамеренным, но несчастной случайностью. Злой рок воспользовался раздражением пьяного Александра для гибели Клита. Произошло это следующим образом.

Клит Черный (ок. 375–328 гг. до н. э.) – македонский вое-начальник, брат Ланики, кормилицы Александра, командовал македонской конницей при Филиппе II, в дальнейшем стал начальником гетайров при Александре. Спас молодого царевича в первом столкновении с персами в битве при Гранике (334 г. до н. э.), отрубив руку персидского сатрапа, замахнувшегося на Александра. Македонский царь назначил Клита сатрапом Бактрии. На празднестве в честь Диониса во дворце в Мараканде между Александром и Клитом произошел конфликт, результатом которого стало убийство Клита.

Несколько лиц, приехавших из-за моря, привезли царю греческих фруктов. Царь был удивлен их свежестью и красотой и приказал призвать Клита – он хотел показать их ему и поделиться с ним. Клит в это время был занят жертвоприношением. Он не кончил жертвы и отправился к царю. Три из назначенных в жертву баранов пошли следом за ним. Царю рассказали об этом; в свою очередь, он сообщил жрецам Аристандру и спартанцу Клеоманту. Они объявили, что это дурная примета. Тогда Александр велел немедленно принести жертву за здоровье Клита. Сам он три дня назад также видел дурной сон. Снилось ему, будто Клит сидит в траурном платье вместе с сыновьями Пармениона, которые все умерли. Клит не дождался конца жертвоприношения и немедленно пошел к столу, когда царь успел принести жертву Диоскурам.

Началось бесшабашное пьянство. Стали петь песни какого-то Праниха, или, как называют его другие, Пиериона, написанные в насмешку и поругание стратегов, недавно разбитых персами. Старшие из гостей были возмущены и ругали как поэта, так и певца, но Александр и его ближайшие друзья слушали с удовольствием и велели продолжать. Клит, уже пьяный и отличавшийся вспыльчивым и дерзким характером, возмущался больше всех. Он говорил, что нехорошо в присутствии врагов-персов ругать македонян, которые, несмотря на свое несчастье, гораздо лучше тех, кто смеется над ними. Александр заметил, что, называя трусость несчастьем, Клит защищает самого себя. «И все-таки эта трусость, – вскричал Клит, приподнявшись с места, – спасла тебя, сына богов, когда ты показал спину перед мечом Спитридата! Кровью македонян и этими разами ты сделался так велик, что выдаешь себя за сына Амона, не признавая своим отцом Филиппа!..» «Негодяй, – вскричал раздраженный Александр, – неужели, по твоему мнению, я позволю тебе радоваться каждый раз, говоря обо мне подобного рода слова и вооружая против меня македонян?!.» «Мы и теперь не радуемся, Александр, получая награды подобного рода за наши труды, – сказал Клит, – нет, нам приходится завидовать тем, кто умер раньше и не видел, как македонян бьют мидийскими палками и как они просят у персов позволения войти к своему царю!..»

В то время как Клит говорил дерзости подобного рода, друзья Александра поднялись со своих мест и осыпали его бранью. Старшие из гостей старались унять шум. Александр повернулся к кардийцу Ксенодоху и колофонцу Артемию и спросил: «Как вам кажется, разве греки не ходят среди македонян, как полубоги между дикими зверями?..»

Клит не уступал, но советовал Александру говорить громко, что он хочет, или же не приглашать к обеду людей, свободных и откровенных, а жить с рабами-персами, которые станут кланяться его персидскому кушаку и его беловатому хитону…