Читать книгу - "История карфагенян - Вернер Хусс"

существовал) состоит в обещании римлян не предпринимать ни политических, ни военных действий на Сицилии и в обязательстве карфагенян не вмешиваться в дела Италии. Договор, следовательно, имел своей целью в первую очередь разграничение сфер влияния. Новым по сравнению с прежними договорами было то, что теперь и Восточная Сицилия включалась в область, которую мог контролировать Карфаген. Договор, конечно, содержал и другие условия, но об этих условиях нет никаких сообщений.

В отличие от Полибия большая часть современных историков считает, что договор, о котором сейчас идет речь, не являлся фантазией Филина. Это мнение опирается не только на то, что во многих пунктах Полибий не считается со своим предшественником Филином, но и, что еще важнее, на данные других античных текстов. Ливий для 272 г. пишет: «Карфагенский флот пришел на помощь тарентинцам. Таким образом действий был нарушен договор». Отмеченное нарушение договора однозначно указывает на так называемый Филинов договор. В другом месте Ливий сообщает, что Ганнон, один из противников Ганнибала, перед началом II Римской войны говорил:

«От Тарента, т. е. от Италии, мы держались в стороне, хотя к этому нас обязывал договор». Из этих двух мест ясно видно, что по крайней мере часть предания, использованного Ливием, была показана, что договор, который запрещал карфагенянам вмешиваться в дела Италии, существовал. Если такой договор существовал, то это так называемый Филинов договор, в чем нет никаких сомнений. Еще одним сообщением мы обязаны Сервию, ученейшему комментатору «Энеиды» Вергилия. Сервий пишет: «…В договоре предусматривалось, что ни римляне к берегам Карфагена, ни карфагеняне к берегам римлян нс пристают». Едва ли можно сомневаться, что под берегами Карфагена подразумевалась Сицилия как область карфагенских интересов, и, следовательно, это сообщение надо связать с так называемым Филиновым договором. Если Полибий нашел в эрарии римских эдилов тексты только трех договоров, этот аргумент не может противоречить существованию Филинова договора. Можно принять много соображений для разъяснения такого положения, если только отсутствие текста договора вообще было фактом. Иногда, например, высказывается мнение, что так называемый Филинов договор был секретным соглашением, а текст секретного соглашения, естественно, не писался на медных досках. Но все же, кажется, в этом случае разумнее не оставаться на поле гипотез, а оставить вопрос о том, каким образом так называемый Филинов договор передан, открытым.

Ливий датирует третье возобновление карфагено-римских соглашений 306 г.: «И с карфагенянами в этом году был третий раз обновлен договор». Следовательно, так называемый Филинов договор был заключен в 306 г. Против этого само собой разумеющегося решения некоторые специалисты выдвигают возражение, что в такое столь раннее время Рим еще не мог рассматривать Италию как область своих интересов: ведь тогда самниты еще не были окончательно побеждены, а тарентинский конфликт еще и не появлялся на горизонте. Эта аргументация, по моему мнению, не учитывает манеру ведения карфагенянами своей договорной политики. Карфагеняне часто включали в свои договоры пункты, которые в тот момент нс были актуальны, но которые могли играть роль в будущем. Достаточно в этой связи вспомнить, что во втором карфагено-римском договоре римлянам были запрещены пиратство, или торговая деятельность, или основание городов юго-западнее Мастии. В 348 г. римляне, конечно, и не думали делать что-либо подобное, но этот пункт был все же включен в договор. Он был включен потому, что карфагеняне хотели по возможности исключить любые случайности.

Поэтому нет серьезных затруднений датировать так называемый Филинов договор 306 г. То, что этот договор, во всяком случае, относится к периоду после заключения договоров 348 и 343 гг., вытекает уже из того, что в нем в качестве сферы римских интересов называется уже не Лаций, а Италия.

Историческая классификация договора вызывает трудности. Но можно, пожалуй, указать на некоторые факты, которые позволяют помочь разъяснить вопрос, почему карфагено-римские отношения именно тогда потребовали нового договорного урегулирования. В 306 г. ужасная война между карфагенянами и сиракузским тираном Агафоклом завершилась заключением мирного договора. Хотя война, кажется, не привела к территориальным потерям Карфагена, его политический вес по сравнению с довоенным временем уменьшился. Все же Агафокл в следующие годы не мог осмелиться затеять новый спор с Карфагеном. Поэтому он сконцентрировал свои интересы на отношениях в некарфагенской части Сицилии, в Южной Италии и Ионийском море. В этих обстоятельствах, как кажется, вполне понятно стремление карфагенян поставить свою сицилийскую политику на почву, урегулированную договором. Они хотели свою власть на Сицилии, которую они с таким трудом спасли, защитить от всякой возможной агрессии. Дать римлянам в качестве вознаграждения обязательство не вмешиваться военными силами в дела Италии им было нетрудно, потому что они еще никогда в отношении италийских государств не проводили экспансионистской политики.

23. ОТНОШЕНИЯ С ГРЕКАМИ

ВО ВРЕМЕНА ПИРРА

Когда карфагеняне в конце 90-х гг. услышали о последних планах Агафокла, их охватило глубокое беспокойство. Казалось, что мирные годы подошли к концу. Хотя смерть тирана[48] остановила начало тотальной конфронтации, далеко не все проблемы карфагено-сицилиотских отношений были решены. Карфагеняне, надеявшиеся в зависимости от развития военных событий в восточной части острова обеспечить большую безопасность для сохранения своих интересов, все более втягивались в греко-греческие столкновения, пока наконец в результате действий эпирского царя Пирра не были прижаты к своему опорному пункту Лилибею и не очутились перед опасностью потерять все свои сицилийские позиции.

В новую борьбу карфагеняне были, очевидно, вовлечены сегестинцем Меноном, который убил внука Агафокла Архагата и сразу после этого принял на себя командование сиракузской армией, стоявшей у Этны. Когда сиракузяне вывели в поле новые войска под командованием Гикета, он стал маневрировать, уклоняясь от решительного сражения, чтобы не поставить все на карту, и в ожидании карфагенских войск, которые он призвал на помощь. То, что сегестинец поддерживал хорошие контакты с карфагенскими политиками, а эти контакты были направлены во вред сиракузянам, в основном объясняется наследственной ненавистью, которую он питал к врагам своей родины. Карфагеняне, кажется, увидели в призыве Менона шанс положить конец всем реваншистским стремлениям сиракузян. Военные действия между войсками карфагенян и Менона, с одной стороны, и войсками Гикета — с другой, по-видимому, не были особенно масштабными. Сиракузяне вскоре убедились в военном превосходстве противника и попросили о прекращении этих действий. Карфагеняне согласились, но потребовали выдачи 400 заложников и возвращения изгнанников, разумеется преимущественно олигархически настроенных, которые до сей поры жили в Карфагене и карфагенской эпикратии. К сожалению, нет сведений о том, что исполнение таких обязательств Сиракузами заложники должны были гарантировать своей жизнью. Но можно предположить, что сиракузяне обязывались прекратить любые наступательные действия против карфагенян и их союзников и отказаться