Читать книгу - "Стратегия Московской Руси. Как политическая культура XIII–XV веков повлияла на будущее России - Тимофей Вячеславович Бордачев"

тем, что «со времени принятия христианства князем Владимиром и киевской полянской общиной русская церковь и государство находились в тесном взаимодействии, составляя органическое единство. Высшие иерархи, митрополиты и епископы, ведали не только церковными, но и государственными делами: судом, волостной казной, мерами веса и длины, межкняжескими и международными отношениями (т. е. занимались дипломатией, беря на себя одну из важнейших государственных функций). Епископы избирались на вече, становясь своего рода представителями общинно-вечевой власти. С появлением монголов единение церкви и государства должно было стать еще более прочным и целеустремленным – перед светской и церковной властями встала задача построения нового государства, соответствующего задачам времени»[211].

Уже в достаточно короткий период вокруг Москвы начинают собираться человеческие ресурсы, в которых представлены основные составляющие русского народа: приходят переселенцы из разоренных и приграничных земель, подтягиваются профессиональные воины – бояре, а следом перемещается и центр духовной жизни в лице Владимирской епископской кафедры, которую занимает митрополит Максим. Появляется монашество, и строятся новые монастыри, где происходит осмысление в библейских категориях событий и явлений политической жизни. Мы видим, что в течение пары десятилетий у московского князя и городской общины появляются новые возможности для ведения активной внешней политики, включая территориальную экспансию. Она, в свою очередь, также становилась следствием притока населения и особенно военной аристократии – для новых служилых людей требовались земли. В Москве достаточно быстро по историческим меркам формировалась основа населения нового типа: собирающегося из разных земель для реализации своих интересов и постоянно подпитываемого новыми переселенцами. Так были заложены первые камни в фундамент могущества нового центра Великороссии.

Во-многом возрастание ресурсов Москвы при Данииле Александровиче стало причиной того, что его сыновья столь решительно пошли на разрушение прежних порядков и обычаев. В уже упомянутой яркой работе «Москва и Орда» А. А. Горский отмечает в этой связи: «Его (Даниила) кончина раньше старшего брата Андрея Александровича означала, что не только не сбудутся надежды московского князя на великое княжение, но и его потомки должны будут выбыть из борьбы за него, поскольку они не имеют прав на великокняжеский престол „по отчине“, так как их отец, Даниил, не побывал на владимирском столе»[212]. Таким образом, в момент ухода в мир иной основателя династии у его потомков не было иных оснований для борьбы за лидерство на Русском Северо-Востоке, кроме как имеющиеся в их распоряжения ресурсы и связанные с этим возросшие амбиции. Сочетание этих факторов – отсутствие формальных прав на великокняжеский престол, накопленная мощь и политические амбиции – стало причиной окончательного слома старых порядков, о котором пишет С. М. Соловьев.

Другое важное исследование на эту тему – монография под руководством Ю. В. Кривошеева «Москва в эпоху Средневековья: Очерки политической истории XII–XV столетий»[213] – ставит акцент на внутренних факторах сосредоточения русских земель вокруг Москвы, оказывавших непосредственное влияние на ее внешнеполитические дела. Главный вывод, к которому приходят авторы, – непрерывность процесса эволюции русских общественных институтов и сохранение его главной политической базы – городов, интенсивный рост числа которых возобновляется с середины XIV в. и уже к его концу более чем в 2 раза превышает их количество до монгольского нашествия. В новых внешнеполитических условиях русская политическая жизнь сохраняет то, что было ей присуще ранее, и «за княжеской борьбой трудно не увидеть продолжающиеся столкновения общин городов-государств».

Весь XIV век наполнен этим острым, непрекращающимся соперничеством, осложненным привлечением, а иногда и вмешательством иноземных сил – Золотой Орды и Литвы. Наибольшую активность проявила здесь московская община, что и дало свои плоды: она смогла присоединить, в конечном итоге, все русские земли, а ее князь становится «государем всея Руси». Историческое значение этих процессов состоит в том, что развитие русской государственности на новой основе не было продуктом исключительно отношений между отдельными княжескими родами. Народ и аристократия не находились и в оппозиции друг другу, как это стремилась представить по идеологическим соображениям наша историография советского периода. Как и в любой другой стране мира, в России эволюция государственности была продуктом деятельности всего народа, включавшего в себя князей, служилое сословие, горожан, сельских жителей и представителей Церкви. Каждая из этих групп отстаивала свои интересы и ценности, но в общем историческом контексте совокупность их решений и поступков вела к появлению на Русском Северо-Востоке государственности нового типа.

Основные события и процессы нового этапа русской политической истории позволяют нам предположить, что создание единого государства с центром в Москве оказалось, с одной стороны, результатом исключительных внешнеполитических обстоятельств, а с другой – продуктом внутриполитического процесса, конкретное наполнение которого не испытывало определяющего внешнего влияния. При этом «внутри самой системы города-государства происходят достаточно существенные качественные изменения. Но в основном средневековый русский город-государство наследует основные черты древнерусского»[214]. На основании такой оценки можно предположить, что сам факт изменений на основе собственного древнерусского архетипа общественного устройства свидетельствует о продолжении политического развития Руси без серьезных искажений, связанных с внешним влиянием.

Не случайно такое большое внимание в работах историков уделяется эволюции отношений князей и городских общин, представленных вечевым институтом, – центрального элемента внутриполитической жизни Руси. Эти отношения часто были весьма противоречивыми и часто драматическими, поскольку каждая из сторон руководствовалась своими практическими интересами. Однако общим оказалось стихийное целеполагание русского этноса, в центре которого находилась борьба за независимость от могущественных и агрессивных внешних соседей. Эта борьба стала единственным объединяющим фактором русской политической жизни, и неудивительно, что связанный с ней исторический опыт оказал на нашу политическую культуру самое большое влияние. С ним были связаны самые блистательные победы, жестокие поражения и, как мы увидим далее, общие для всех русских земель удивительные повороты внешнеполитической жизни.

Орда и Литва

Взаимодействие Руси с Золотой Ордой было не линейным и, хотя в нем доминировала борьба русских земель за свою независимость, никогда не ограничивалось военно-политической стороной отношений. Но, что еще более важно, это взаимодействие было наиболее тесным, продолжительным и значимым для выживания русского народа на протяжении всей истории. А поскольку русские земли сохранили суверенитет и «военно-политическая организация монголов на Руси создана не была»[215], эти отношения оставались международными по своей природе. Сложно найти в политической истории мира примеры, когда такого рода взаимосвязи имели для их участников настолько фундаментальное значение. Взаимные отношения западноевропейских народов в период формирования их национальных государств привели к созданию единой политической цивилизации. В нашем случае продолжительное и сложное противостояние вылилось в распространение русской политической цивилизации на Восток и приобретение ею нового – многонационального и многоконфессионального – облика.

Можно предположить, что именно взаимодействие на протяжении столь долгого времени