Читать книгу - "Сопрано. Закулисная история легендарного сериала - Майкл Империоли"

Майкл: Мы не играли вместе. Ты был на другой стороне протеста. Мы были заняты в одной сцене, но не взаимодействовали.

Стив: По крайней мере, я признаю, когда ошибаюсь. И я не так уж часто ошибаюсь.

Майкл: Вот что я тебе скажу, я даже не помню тот день. Ты вспоминаешь его как некое важное событие, которое ты не можешь пережить. Я уже забыл. Все уже в прошлом.

Стив: Потому что это произошло не с тобой.

В любом случае, мы с Майклом стали хорошими друзьями. Но у нас было не так много сцен вместе. Больше всего их у меня было с дядей Джуниором – Домиником Кьянезе. Когда я только пришел в шоу, то работал с ним в тесном контакте, и он был сама доброта. Я был совсем зеленым, но знал достаточно, чтобы понять, что некоторые актеры не так щедры и легко могут похоронить новичка. Но не Доминик. Он был очень добр ко мне, и я никогда этого не забуду.

Не то что этот чертов Империоли, скажу я вам.

– Стив

Стив: С Домиником было так здорово работать! Он действительно стал для меня наставником.

Майкл: Ты можешь вспомнить что-нибудь конкретное, что сказал Доминик и это помогло тебе в работе над ролью?

Стив: Много чего. Я расскажу конкретно одну вещь: на мне был костюм толстяка, но я пытался обойтись без него, а он говорил: «Используй его. Используй его. Используй свой живот».

Майкл: Используй его как актер. Да.

Стив: Двигаться так, как будто у меня действительно большой живот. Знаете, как в фильме «Ирландец»[65] они с помощью цифровых технологий сделали лицо Де Ниро молодым, но он все равно двигался как 76-летний старик, которым, собственно, и является? Вот и я выглядел так, будто прибавил 75 килограммов, но двигался по-прежнему, как обычно. Так что Доминик научил меня: используй живот. Я начал его обыгрывать: изображал, будто с трудом выхожу из машины. Он действительно помог мне подчеркнуть физические особенности этого персонажа.

Майкл: Джиму очень нравилось работать с Домиником.

Стив: Ему нравилось. Всем нравилось работать с Домиником. У нас будет большое интервью с ним позже в книге. Если вы не фанат Доминика Кьянезе, то с вами что-то не так.

Хорошо, Майкл, теперь позволь спросить тебя об актерской игре во втором сезоне. К тому времени мы видим, что Кристофер принимает кучу наркотиков. Один из фанатов написал и спросил – мы часто получаем такой вопрос: «Вы когда-нибудь пили или курили что-нибудь перед съемкой для большего реализма или все происходило естественно? Кроме того, всегда ли Кристофер стремился идти по такому пути или это подчеркивалось в сценарии по мере продолжения сезонов?»

Майкл: Я не знаю, каким было намерение с самого начала. Думаю, что Дэвид Чейз счел это интересной сюжетной линией, и она зашла для персонажа. В той сцене в первом сезоне, когда он говорит Тони, что в жизни нет гармонии, он в действительности говорит о зависимости. Во втором сезоне мы впервые видим, как он принимает героин, это означает, что его употребление наркотиков явно прогрессирует. Прежде он брал кокаин, травку, много пил и, возможно, ел спиды. Героин – это, очевидно, большой шаг в опасном направлении.

Но нет, я бы никогда не стал пить и употреблять наркотики, чтобы играть такие сцены. Я бы никогда не стал использовать какие-то вещества, изменяющие сознание, чтобы сыграть наркотическое опьянение.

Стив: Я тоже не думаю, что кто-то может сыграть лучше, будучи под кайфом или бухим. Не верю в это ни на секунду. Ни на секунду.

Майкл: Говорят, что Рок Хадсон[66] был в нетрезвом состоянии три дня, когда снимался в пьяной сцене в фильме Джона Франкенхаймера «Второй раз» в 1960-х. Иногда такое можно услышать. Но нет, я не знал ни одного человека, который мог бы это сделать или сделал.

Я скажу, что было очень прикольно играть героя под кайфом. Я многое узнавал про эффекты наркотиков и видел их в реальном мире. В данном случае нужно еще больше контролировать себя, чтобы изобразить очень специфическое физическое и психическое состояние. Вы должны быть максимально трезвым, чтобы сыграть пьяного как надо. Кроме того, вы можете сниматься в сцене четыре-пять часов и четко соображать.

Для меня одним из важных событий, начавшихся со второй серии второго сезона, было мое первое знакомство с главным предсъемочным мероприятием: читкой.

– Стив

Стив: Я помню свою первую читку. Прежде я никогда на них не присутствовал. У нас был большой квадратный стол, за которым мы проводили некоторое время, разговаривая перед началом, знакомясь друг с другом. Это было приятно, потому что я никогда не работал с большинством из этих людей. Затем вы садитесь к столу. Приходят актеры, занятые в одной сцене. Я слышал истории о том, как людей увольняли во время читок.

Майкл: О, правда?

Стив: Да. По тем или иным причинам, когда они приходили и оказывались не теми, кого ожидали продюсеры. У меня была паранойя, что меня уволят. Цель читки – чтобы сценаристы услышали, как звучат роли. Во многих случаях вы получаете какие-то замечания, мы собираемся изменить то-то и то-то. У нас были читки перед каждой серией.

Майкл: Это было обязательно. Даже если они приходились на твой выходной.

Стив: Все продюсеры были там, все сценаристы.

Майкл: Джим Гандольфини всегда был там. Он был больше похож на капитана, чем на босса. Хотел, чтобы все чувствовали себя комфортно и были желанными гостями.

Стив: Я отлично проводил время на читках.

Майкл: Со временем, когда сериал набирал популярность, читки становились все более секретными. Пресса пыталась выведать сюжетные линии, и тогда актерам и съемочной группе приходилось подписывать соглашения о конфиденциальности.

Стив: После читок мы сидели и болтали, потом часто выходили на улицу. Именно тогда я впервые начал общаться с вами, ребята. Это началось в вашем баре в Челси. Я провел там много ночей.

Майкл: В нашем распоряжении был мой бар, а еще мы тусовались в Pastis, который находился в районе Митпэкинг. Был еще Peter's в Верхнем Вест-Сайде. У нас имелись свои места, где владельцы и бармены знали нас, так что мы могли сидеть за стойкой и нас особо не беспокоили.

В Трайбеке был Edward's, который находился рядом с моим домом. The Ear Inn на Спринг-стрит. Pao, тоже на Спринг-стрит, где работал барменом мой брат Джон.