Читать книгу - "Неправильный - Грета Шелест"

отсюда, когда я попросил дать водителю поспать, – он непонимающе чесал затылок.

Марк посмотрел на окна второго этажа и мигом забыл про все на свете. Какое ему дело до водителя, которому не дали поспать…

На балконе стоял Игнат. Лица его Марк не видел, но по спине пробежал холодок. Стас проследил за взглядом парня и тут же хмыкнул.

– Я думаю, вам пора. Пока нас не раскрыли.

– Д-да, – Марк поежился.

Они пожали друг другу руки. А через две минуты машина уже выезжала через ворота.

А Игнат провожал взглядом машину, пока она не скрылась за деревьями. Наконец, что-то для себя решив, он покинул балкон.

Перекрестилась и убрала галочку “черновик”.

Глава будет слегка редактироваться. Не по сюжету, так, по стилистике. Наверняка, где-то, да напортачила. Катастрофически не хватает времени на детальный осмотр. Поэтому я провожу эксперимент – выкладываю главу практически сразу, как она оформилась, без трех десятков предварительных прогонов.

Но если очень сыро, много ляпов, то возмущайтесь. Сильно только не бейте)) Голову, голову главное не трогайте) Там идеи для проды)

========== Глава 13. Там, где чей-то конец, есть и чье-то начало ==========

Ехать до Весенок предстояло часа три. Радовало, что Лешкина деревня находилась приблизительно в той же стороне, что и дом Рокотовых, только в большем отдалении. Но, по крайней мере, и не нужно было возвращаться к городу, чтобы выехать на нужную трассу. А то дорога заняла бы в два раза больше времени.

Соня молча кусала губы, стараясь не зареветь и хмуро глядя в окно. Марк подругу не трогал, понимая, что впереди еще одна истерика и набирался перед ней сил. Но «впереди» наступило чуть раньше, чем ему бы хотелось.

– Знаешь, я сама виновата, – начала Соня, повернувшись. – До последнего надеялась, что все изменится. У Алекса есть причины меня презирать. Во всяком случае, он так думает. И он по-своему прав. Но, черт, – первые слезы прорвались на волю и соскользнули с ресниц, – он не имел права держать меня при себе. Не имел права давать мне надежду, если точно знал, что никогда не переступит через прошлое.

– Сонь, забудь. Все будет хорошо, – Марк пододвинулся ближе.

– Нет, не будет, – девушка запрокинула голову, но слезы не переставали бежать. – Черт меня дернул пойти к нему в комнату. Боже… Зато теперь у меня не осталось сомнений, как следует поступить, – Соня замолчала, попыталась взять себя в руки, но не справилась с эмоциями и разразилась рыданиями. – Я такая дура! Надеялась, что в этот раз случится чудо. Надо было сразу отказаться от этой затеи, а я еще и тебя притащила… Прости, я – ужасный друг.

– Ты замечательный друг, Сонь, – успокоил подругу Марк. – Я вообще не знал, что девушки могут дружить так, как ты. А он мудак! И еще пожалеет, я уверен.

– Нет, не пожалеет, – Денисова грустно улыбнулась. – Сегодня Алекс наглядно показал мне, как сильно ценит мое присутствие в своей жизни. Я сама себя к нему привязала. А теперь пора признать собственную глупость. И еще, Марк, – она отчаянно посмотрела на него. – Я знаю, что ты не всегда понимаешь мои действия. И чтобы как-то прояснить, почему я поступала так или иначе, я решилась рассказать тебе правду. Может, узнав ее, ты поймешь хотя бы некоторые из моих поступков.

Марк ответил, словно не слышал последней реплики:

– Ты ведь не сможешь выкинуть его из… да из всего! Из своей жизни, из мыслей, из себя, – он сделал ударение на последнем слове. – Да вы оба в этом дерьме увязли по самое «не хочу»!

– Мы увязли, потому что никто не хотел уступать. Прекратить эту фиктивную дружбу было равносильно признанию поражения. У нас не заведено жаловаться на такие вещи. Я тебе уже говорила, что школу не меняла не потому, что мне нравилось то обращение. Я не хотела, чтобы меня считали трусихой и слабачкой. А Алекс… ему я и подавно не могла показаться такой. Потому и продолжала учиться на прежнем месте, приходить в этом дом. Только я все же надеялась до последнего, что есть хотя бы малая вероятность, что ему это нужно не просто так. Что он тоже дорожит нашим прошлым и пытается в такой манере держать меня рядом. Но то, что я принимала за жалкое подобие ностальгии, оказалось банальным равнодушием. Это я держалась за «нас». Алексу же было удобно продолжать играть друга детства: не нужно было ничего никому рассказывать, никто не задавал лишних вопросов. Сегодня я приняла это окончательно. Поэтому пусть оставляет лавры победителя себе. Мне плевать, как это будет выглядеть, но я больше не появлюсь в этом доме.

– Сонь, тебе стоит успокоиться. Не надо быть гением, чтобы понять, что ты там увидела. Но ты ведь не думала, что он живет монахом?

– Нет, но раньше было иначе. Не знаю, как объяснить, но все было по-другому. А сегодня… Врагу не пожелаю побывать на моем месте. Но один плюс в этом есть. Увиденная картина… – Соня усмехнулась, – отрезвила меня. Одним махом и надежду убила, и включила, наконец, мой мозг. Так как, тебе все еще интересно узнать, почему и ради чего я полтора года корячилась? – она попыталась сменить тему, но Марк видел, как ее трясет.

И, да. Ему было интересно. Ему было пиздец, как интересно. Но он понимал, что хороший друг должен поступить иначе. Поэтому заткнул свое любопытство, и ответил:

– Ну, если ты готова положить конец, то, возможно, не стоит говорить мне о начале. Закончи все сейчас. Если, конечно, ты уверена в том, что это конец, – с сомнением он покачал головой.

– Это действительно конец, – прошептала Соня, прикрывая глаза.

– Не спишь? – спросил Игнат, заходя в комнату друга. Затем он прошел до компьютерного стола и оседлал стул на колесиках.

Алекс никак не отреагировал на его появление. Сидя на полу по-турецки и подпирая спинку кровати, он медленно накачивался алкоголем.

Бутылка рома была опустошена почти наполовину. И это определённо было связано с тем, что Денисова уехала в город.

«Если еще в город. Чую жабрами, поехали они к тому чертову другу».

– Не хочешь мне ничего сказать? – тихо спросил Игнат.

– Нет, – отрезал Алекс.

– О’кей, я сам додумаю, – Старков кивнул и внимательно осмотрел комнату.

От его взгляда не укрылось ничего: ни развороченная кровать, ни два бокала рядом с бутылкой шампанского, ни расхристанный вид самого хозяина комнаты. Всё: распахнутая