Читать книгу - "Дэвид Линч. Критические перспективы кинематографической трансмедиальности - Marcel Hartwig"

сериала с ностальгией демонстрирует "критический способ теоретизирования ностальгии как содержащей в себе внутреннюю множественность и двуличность", то есть "теоретизирование самой ностальгии как двойника". Хотя это увлекательное прочтение, особенно с учетом линчевского аллегоризма, я бы предложил пойти еще дальше: В "Возвращении" Линча (и не столько у Фроста) все представленные фрагменты, которые в то же время сообщают зрителям об отстраненности и вызывают фрустрацию в процессах смыслообразования, не следует понимать как чисто автотелесные эффекты. Это художественные средства, позволяющие исследовать и репрезентировать, а то и феноменологически овеществить ностальгию. Поэтому я согласен с Суини, когда он отмечает, что "возвращение зрителей в "Твин Пикс" и в "Твин Пикс" проблематизируется через акты отчуждения" (Sweeney 2019: 294). Хотя, по крайней мере с моей точки зрения, линчевская ностальгия не обязательно рассматривается как проблематичная сама по себе. Скорее, она рассматривается как опыт недостижимости сам по себе. В то время как кинодискурсы Линча часто характеризуются сюрреалистическим фрагментарным повествованием, "Возвращение" как телевизионный сериал с присущей ему ностальгией использует этот режим повествования для создания призрачной встречи с ностальгией или, скорее, с ментальным и эмоциональным "событием" ностальгии. Такой опыт ностальгии является "призрачным" в дерридовском смысле4 в силу своего характера исполненной ностальгии и, таким образом, предлагает как столкновение с (не)осязаемым объектом, которым является "Твин Пикс", так и дистанцирование от него (в смысле несоответствия наложения): Любимый и тоскующий ностальгический объект или место разделены, с одной стороны, на версию, которую мы идеализируем, храним, фильтруем и фиксируем в воображении, а с другой - на некогда реальный, но динамичный (изменившийся, ушедший), невозвратимый объект или недостижимое место. Оба объекта не могут быть объединены, поскольку они не только темпорально и онтологически (как "реальное" vs. воображаемое) дизъюнктивны: отношения между ними можно понять как отношения между медиа или семиотическим кодом и тем, что опосредовано или закодировано. Таким образом, ностальгическое воссоздание или реимагинация - это не результат процесса кодирования, а скорее бесконечный итеративный процесс самого кодирования и перекодирования. Это напоминает процесс повторного переписывания воспоминаний.

Такова пугающая смертность Адорно, а вслед за ним и

Фольц предупреждал: ужасающее знание того, что нельзя удержать и запечатлеть прошлое, как нельзя удержать и запечатлеть то, что ушло или постоянно меняется. Как пишет Фольц (2017): "Линч знает, что мир отошел от "Твин Пикса", поэтому он "настаивает на форме просмотра, которая бесконечно возвращает нас к беспомощному факту просмотра". Линч экспрессивно (пере)конструирует, а в "Возвращении" вызывает то, что некоторые из нас могли бы в том числе при посещении родного города (нашей первой "Heimat") после того, как мы давно покинули его навсегда. Таков опыт повторного посещения города Твин Пикс в 2017 году: то, что раньше было так хорошо известно, оказывается непоследовательным, косным и каким-то странным образом "недоступным". Аналогичное ощущение создают многочисленные истории и персонажи "Возвращения": они отсутствуют и присутствуют одновременно, как Лора Палмер в первых полутора сезонах "Твин Пикса". В обширности актерского ансамбля, в случайном стечении обстоятельств мы случайно сталкиваемся с некоторыми неизвестными персонажами, в то время как другие существуют только в виде отсылок к событиям других героев - персонажей, которых мы также почти не знаем, если вообще знаем. Одна из таких призрачных, отсутствующих фигур - зловещий "Билли", произносимый только в разговорах его друзей и знакомых, второстепенных персонажей, таких как Меган (Шейн Линч), Софи (Эмили Стофл) и Одри Хорн (Шерилин Фенн). Это особенно разочаровывает: Одри была и остается одним из самых любимых, сюжетно значимых персонажей "Твин Пикса" 1990-1. Однако в "Возвращении", кроме репризы "ее" танца в "Доме у дороги" (одного из автотелесных самореферентных, самосознательных "изюминок" сериала), Одри появляется только в споре с мужем Чарли (Кларк Миддлтон) о поисках Билли. Это тем более раздражает, что сын Одри (и "мистера Си", он же "Злой Купер") Ричард (Имон Фаррен) гораздо важнее (или, по крайней мере, присутствует) в "Возвращении". Однако это раскрывается или, скорее, намекается только в слабом, словесном отношении к ней. Упоминания об "истории Билли" или "историях" встречаются в нескольких эпизодах. Каким-то образом Билли исчез, кто-то видел его в последний раз или слышал о том, что видел его в последний раз. Что-то произошло, но мы не можем понять, что, почему и как эти люди связаны друг с другом.

Все это - довольно точная "медиатизация" - в смысле гегелевской "концепции реконструктивного анализа сегодняшних преобразований, связанных с медиа" (Krotz 2017: 106), в данном случае - опыта ностальгического "столкновения". Это говорит нам о том, что старый Твин Пикс - как бы он ни изменился и ни переместился - все еще существует. Это по-прежнему город со всеми старыми элементами, но также и со множеством новых мрачных или душевных, причудливых, мыльных, странных персонажей и их историй. Но у нас, зрителей, больше нет доступа ко всему этому. Мы, а не "Твин Пикс", уехали на двадцать пять лет и теперь возвращаемся чужими. Как и бывшие друзья, которых мы оставили в родных городах и потеряли с ними связь, эти персонажи прожили свою жизнь так же, как и мы, изменились и потеряли друг друга из виду. За то короткое время, что мы вновь посещаем Твин Пикс, мы лишь мельком видим город. Мы получаем информацию о его жителях лишь издалека и подслушивая посетителей "Дома у дороги".

Благодаря своей сюрреалистической метафоричности и загадочности, места, которые раньше казались странными и потусторонними, такие как Черная ложа, башня в море "небытия" или крепость сеньориты Дидо (Джой Нэш) и "пожарника" (Карел Стрюйкен), теперь кажутся более близкими, гостеприимными, понятными и утешительными.

Самая большая обида или предательство Линча по отношению к фанатам из числа зрителей заключается в том, что он поставил их в роль чужака, в то время как они считали, что "остались в" городе Твин Пикс и, таким образом, верны сериалу "Твин Пикс" на протяжении многих лет. Дэвид Линч и Марк Фрост могут с художественной (даже если не с юридической) точки зрения делать с "Твин Пиксом" все, что хотят и считают лучшим. Однако, несмотря на то, что лично я могу игнорировать плохо написанные книги Фроста "Тайная история Твин Пикса" (Фрост 2016) и "Твин Пикс: The Final Dossier (Frost 2017) как неканонические,5 The Return - это совсем другое дело. Когда я впервые познакомился с "Твин Пиксом", он не был ограниченным во времени "продуктом" необходимости, обстоятельств и случайностей, определенных творческих умов, параметров медиабизнеса, вовлеченности фанатов. Это был телесериал, но, с другой стороны, он выходил за рамки всех этих аспектов. Твин Пикс" просто существовал, по