Читать книгу - "Философия Гарри Поттера: Если бы Аристотель учился в Хогвартсе - Дэвид Бэггет"

И опять мы видим иллюстрацию этого в книгах. Если мы, думая о мотивах поведения Гарри, возьмем в расчет его чувства, то увидим, что его храбрость — это не отсутствие чувства страха. Скорее, это своего рода ответ этому чувству. Как мы видим, Гарри чувствует страх, когда он противостоит василиску Тома Риддла, или когда вступает в бой с дементорами, чтобы спасти своего крестного отца, или когда в первый раз лицом к лицу встречается с воскресшим Волан-де-Мортом. Но он не позволяет своему страху овладеть им. В то же время он и не игнорирует страх, не лезет напролом, не изображает из себя всемогущего волшебника, неуязвимого для любых нападений. Сознавая границы своих возможностей и разницу в силе между собой и врагами, он делает то, что должен делать, чтобы защитить себя и своих друзей. Короче говоря, он демонстрирует добродетель храбрости. Закончив с общим понятием достоинства, перейдем к к вопросу о том, каковы достоинства в Слизерине.

Достоинство, почитаемое в Слизерине

Так для чего же Слизерин в Хогвартсе? Может быть, слизеринцы представляют качество, которое обычно не причисляют к добродетелям, но которое в высшей степени актуально для нашего времени? Вспомним слова из песни Распределяющей шляпы: «Этот хитрый народ использует любые средства для достижения своих целей». Это подразумевает, что слизеринцы амбициозны. Амбиция завершает квартет качеств, представленных колледжами Хогвартса. Предположение, что амбиция может быть добродетелью, поначалу шокирует как нечто сомнительное. Тем не менее легкое усилие мысли, сопряженное с той классификацией добродетелей, которую дает Аристотель, поможет понять, что амбиция является добродетелью как для волшебного мира Гарри Поттера, так и для нас. Я собираюсь проиллюстрировать положительные эффекты этого достоинства на примере поступков такого весьма выдающегося представителя Слизерина, как профессор Северус Снегг.

Уже из первой книги мы узнали, что профессор Снегг честолюбив. Первое, что мы слышим о нем, это то, что он жаждет получить пост профессора Защиты против Темных искусств. Позднее мы узнаём, что он завоевал доверие Дамблдора, прекрасно зарекомендовав себя в качестве двойного агента Пожирателей смерти, — и если бы не его наклонность пользоваться коварными способами достижения цели, можно было бы только догадываться, чем он мог бы стать! Постоянная борьба Снегга на протяжении всей книги за то, чтобы Слизерин выиграл кубок, приоткрывает нам амбициозную сторону его души. Чтобы действительно оценить Снегга во всей красе, мы не должны забывать и про другие его достоинства — например, его верность Дамблдору. Нам может не нравиться Снегг, но в финале Ордена Феникса мы чувствуем к этому неприятному персонажу если и не симпатию, то уважение, смешанное с сожалением. Этот урок очень важен — люди не всегда таковы, какими кажутся, иногда мы опрометчиво судим людей по их манере поведения, упуская сущность.

Но, кроме Снегга, в романах мы встречаем и других слизеринцев, к достижениям которых невольно чувствуем уважение. Гарри и сам чуть было не был записан в Слизеринский колледж, о чем Шляпа сказала: «он поможет тебе на пути к славе». В самом деле, Гарри тоже свойственно честолюбие. Он доказывает, что он чего-то стоит и что он достоин памяти своих родителей; эта черта — самая загадочная в его характере, и она является причиной многих ключевых событий книги.

Есть в книге и другие места, где бросается в глаза почтение к грандиозным замыслам. Так, во время первого визита в магазин Волшебной палочки на Диагональной аллее Олливандер, хозяин заведения, говорит Гарри, что Волан-де-Морт совершал великие деяния, «ужасные, но великие». Это невольное уважение к успехам Черного Лорда проявляет не кто иной, как Дамблдор, когда утверждает, что «Волан-де-Морт обладает большим знанием магии, чем любой живущий ныне волшебник». Это наводит на мысль о том, что мы можем ценить достижения человеческого знания, даже если думаем, что они не направлены к доброй цели. Мы уверены в этом. В конце концов, разве не Цезарь перешел Рубикон? Разве не Билл Гейтс основал империю Майкрософта? Нам не всегда нравятся амбициозные люди, но нельзя отрицать, что многие исторические события не произошли бы (или еще произойдут в будущем), если бы их не существовало. Стоит помнить, что даже святые воплощение нашего этического идеала — тоже не были лишены честолюбия. Разве не оно двигало Ганди, когда он задумал добиться освобождения Индии? И разве Кинг не был движим честолюбием, организовав борьбу за равенство рас в 60-х годах? Честолюбие часто проявляется в формах, которыми мы восхищаемся, но также часто в иных, которыми восхищаться невозможно.

Итак, мы видим, что уровень амбициозности — только одна из сторон личности, которую нужно оценивать с учетом всех остальных. Нужно запомнить, что достойной личность делается не в силу обладания одним качеством, а целым комплексом качеств. Именно в этом смысл замечания Аристотеля, который сказал, что добродетельная личность проявляет в своем поведении мудрость. Для Аристотеля мудрость — главное достоинство, и она дает своему обладателю больше, чем просто отвага или одно честолюбие. Мудрость дает возможность управления знанием, действиями, она делает человека действительно этически зрелым. Замечательно стремиться к великому, но еще замечательнее проявлять в этом устремлении мудрость (а следовательно, добродетель).

Честолюбие как добродетель

Но почему мы должны считать, что честолюбие является добродетелью? На этот вопрос можно было бы ответить, если бы удалось показать, что честолюбие вписывается в аристотелевскую модель добродетели. Вспомним, что добродетельный идет срединным путем между чрезмерным и недостаточным в оценке своих эмоций, способностей и обстоятельств. Что же значит чрезмерность или недостаток в отношении честолюбия? Какая же эмоция лежит в основе его? Это желание превосходства. Эта эмоция присуща всем, достигшим чего-то великого. Лидерам в таких разных областях, как спорт, научные исследования или интернациональный бизнес, всегда присуща воля к самоосуществлению, стремление добиваться все новых рекордов, совершать открытия или отхватить огромный куш. В любом соперничестве (и это очевидный трюизм) нужно обладать волей, чтобы достичь вершин. Ее движитель и есть желание превосходства, оно является эмоциональным контекстом честолюбия. Сравним случай переизбыточности или недостаточности в отношении этой эмоции, чтобы понять свойство честолюбия во всей полноте.

Рассмотрим сначала недостаточность. Человек, у которого желание превосходить других недостаточно, подпадает под вульгарное определение «лодырь». Мы употребляем это слово, когда говорим о том, кто ничего не желает делать. Но оно может быть применимо и к тем, у кого желание властвовать ослабевает при малейшей трудности и кто предпочитает ему беззаботность и отсутствие необходимости бороться. Такая отстраненность может быть пороком в том случае, когда человек, прояви он большую