Читать книгу - "Раиса Горбачева. Жизнь и принципы первой леди СССР - Георгий Владимирович Пряхин"

и мое письмо согреет Вас. Год назад у нас родился второй сын, которого мы назвали в честь Вас, Михаил Сергеевич (моего мужа зовут Сергей). Мне 34 года. Я беспартийная, работаю инженером Центральной теплотехнической лаборатории на Новолипецком металлургическом комбинате. С первого года перестройки я Ваша горячая сторонница. Назвав сына Мишей (все знают, что в честь Вас), я тесно связала свою судьбу с Вашей. Горячо переживаю все неудачи этого периода, радуюсь успехам. Больно слышать лавину нападок, которым подвергается Ваше доброе имя. Верю в Вас, верю в будущее нашей страны, верю в наш народ. Очень рада буду узнать, что письмо Вами прочитано…»

Идеи перестройки захватили чувства и воображение многих представителей художественной интеллигенции. Их поддержка, их проникновенное слово имели огромное значение для понимания в обществе целей перестройки. Помните стихи Евгения Евтушенко, опубликованные в 1988 году?

Когда страна почти пошла с откоса,

зубами мы вцепились ей в колеса

и поняли,

ее затормозя:

«Так дальше жить нельзя!»

Как он прорвался к власти

сквозь ячейки

всех кадровых сетей,

их кадр —

не чей-то?!

Его вело,

всю совесть изгрызя:

«Так дальше жить нельзя!»

Есть пик позора в нравственной продаже.

Нельзя в борделе вешать образа.

Жизнь

только так и продолжалась дальше —

с великого:

«Так дальше жить нельзя!»

За эти годы мы получили от многих писателей их книги с дарственными надписями, в которых так много сказано важного, значительного.

Мы бережно храним письма ученых, писателей, кинодеятелей, публицистов. Татьяна Ильинична Иванова в ответ на мою записку к ней в связи с одной из ее публикаций в «Новом времени» писала в 1990 году: «Спасибо за хорошие слова. Поверьте, если бы я могла и умела, я сделала бы что-то очень хорошее для Вас. И, конечно, для Михаила Сергеевича. Но не могу придумать что. Так хочется доставить Вам удовольствие… За все – за все то счастье, которое многие (знайте, очень многие), как и я, испытывали в эти пять лет. Боже мой, ведь принято говорить, что молодость – самые счастливые годы. А мне сорок седьмой год, и самые счастливые годы начались пять лет назад. Причем это какое-то особое счастье – свобода, достоинство его главные признаки. Горбачев – великий человек. Великий и прекрасный. Вот была его встреча с молодежью, я опять восхищалась его ответами. Горжусь, что у меня такой Президент! Я очень хорошо (так мне кажется) представляю себе, какая бешеная нагрузка на его и Ваших плечах. Как бы подставить вам в помощь свои… Стараюсь как могу. Пусть вас обоих хранит судьба, небо, Бог, если все-таки он есть. Будьте подольше здоровы и молоды. Если бы такие, как я (а нас легионы), встали вместе с делегатами III съезда приветствовать Горбачева в связи с его избранием на пост Президента, поверьте, и он пусть знает, таких оваций, какие услышал бы он от нас, мир еще не слышал. Поздравляю Вас, Раиса Максимовна, и Михаила Сергеевича со всеми весенними праздниками. И с лучшим из них – с рождением Перестройки – особо. Еще раз спасибо…»

Н. А. Бенуа – внук Николая Бенуа – замечательный русский художник, представитель знаменитой художественной семьи, столько сделавшей для российской культуры, 23 февраля 1988 года написал мне из Италии: «Многоуважаемая Раиса Максимовна! Очень прошу меня простить, что, не имея удовольствия и чести быть лично с Вами знакомым, я позволяю себе обратиться к Вам с этими строками. Но я уже давно намереваюсь выразить Вам и Вашему гениальному мужу весь тот беспредельный восторг перед грандиозной перестройкой… в области внутренней и внешней политики нашего необъятного, во всех отношениях великого Советского Союза, благодаря которой будет радикально обновлена (и, я бы сказал, омоложена) вся структура советской жизни в соответствии с заветами Ленина. И будут утверждены правильные пути завоевания истинного социализма. Так позвольте, многоуважаемая Раиса Максимовна, высказать Вам, раз уж я наконец решился дерзнуть Вам написать, все мое восхищение перед этой… грандиозной исторической инициативой, от которой будет зависеть вся дальнейшая судьба великой Советской страны. И от всего сердца пожелать Вам и уважаемому Михаилу Сергеевичу успешной дальнейшей работы на благо человечества. Но цель этого письма заключается не только в моем горячем желании выразить Вам и Вашему замечательному мужу эти мои чувства, но и в том, чтобы от всего сердца поблагодарить Вас за тот интерес и внимание, которые Вы проявляете к созданию музея семьи Бенуа… в Петродворце, в окрестностях героического Ленинграда, откуда родом почти все члены «творческой части» нашей обширной художественной семьи…»

Перестройка все более расширяет свой фронт, углубляет позиции, захватывает одну сферу за другой.

Как человек, как гражданин, по своему внутреннему убеждению я не могла, конечно, оставаться в стороне от ее движения.

Но для меня прежде всего это означало – быть рядом с Михаилом Сергеевичем, помогать ему, поддерживать его что есть сил и возможностей.

– Раиса Максимовна, а я все хочу спросить: а как же Ваша работа? Возникала ли, скажем, идея докторской диссертации?

– Возникала. Однако я отошла от своей профессиональной деятельности. Не скажу, что это было просто и легко. Напротив, даже мучительно. Какое-то время я еще продолжала собирать материал для докторской диссертации, посещала интересующие меня философские семинары, конференции. Внимательно следила за всей выходящей философской, социологической литературой. Поддерживала активные контакты со своими коллегами. Но жизненные обстоятельства поставили меня перед выбором, и я его сделала. Докторские напишут и без меня, другие…

– Вы противоречите самой себе. Прошлый раз Вы ратовали за продвижение женщины в науке, за интеллектуальное равноправие.

– Все правильно. И все в жизни конкретно. Помните: «Истина всегда конкретна»? Я не жалею сегодня о своем выборе. Так нужнее было для моей семьи, для меня. Должность доцента на кафедре философии осталась в моей жизни последней официальной должностью. Хотя уж для полной честности скажу Вам: был все-таки момент, когда меня назначали заведующей кафедрой. Еле-еле отбилась от этого повышения. Дело дошло до слез. Пришлось даже мужа просить, чтоб вмешался.

– Вмешался, чтобы не повысили?

– Да.

– Впервые слышу о подобного рода протекционизме. Обычно вмешиваются с противоположной целью.

– По-всякому бывает в жизни. Свое непосредственное «гражданское» участие в перестройке я связала с деятельностью общественной. В частности, с деятельностью – на общественных началах – в Советском фонде культуры.

– Расскажите о ней подробнее.

– Сегодня в стране существуют