Читать книгу - "Ледяной Скипетр - Алексей Велесов"

Елена посмотрела на костяную прялку. Ее пальцы непроизвольно сжались, будто желая взять ее, но она вспомнила слова Арины: «Лёд хранит, а не убивает. Он — пауза. Возможность. Шанс». Если она возьмет прялку, то лишится этого шанса. Лишится возможности самой решать свой путь.

— Нет, — твердо сказала она, отступая на шаг. — Я не стану инструментом. Я должна выбирать сама.

Когда Елена коснулась алтаря, мир вокруг не размылся, а, наоборот, стал предельно четким. Каждая трещинка в древесине, каждая нитка на полотенцах, каждый луч света, проникающий в святилище, обрели такую ясность, что Елена почувствовала, будто видит мир впервые. Ее пальцы, коснувшиеся алтаря, на мгновение превратились в прозрачные, и сквозь них она увидела, что дерево растет не только вверх, но и вниз, его корни пронизывают землю, соединяясь с чем-то гигантским и древним, лежащим в глубинах.

Голос, который она услышала, был не просто женским, а состоял из множества голосов, переплетенных воедино. В нем слышались шепоты женщин, вздохи земли, шелест листьев и плач рек. В его интонациях было не только усталость, но и мудрость, накопленная веками, и боль, которую невозможно выразить словами.

— Дочь льда… — голос звучал не из алтаря, а из самой земли под ногами, из воздуха, из ее собственных мыслей. — Ты идешь, не зная, что ищешь. Но ты должна знать: я не твоя мать. Я не та, кто создал этот мир. Я — та, кто наблюдает, как вы его разрываете. Я — та, кто требует жертвы. Не из злобы, но из необходимости. Великий баланс нарушен, и только кровь может восстановить его.

Елена почувствовала, как ее сердце замерло. Она поняла, что "жертва", о которой говорила богиня, не обязательно означает смерть. Это могло быть что-то гораздо более сложное и болезненное — отказ от части себя, от своих убеждений, от того, что она считала важным. И в этом была самая страшная правда: жертва, которая не убивает тело, но разрывает душу.

— Кто я? — спросила Елена, не поднимая руки от алтаря.

Голос ответил с еще большим усталым тоном:

— Ты — последняя надежда и последнее предупреждение. Ты — та, кто может найти путь, о котором забыли все. Но для этого ты должна перестать быть той, кто ты есть. Ты должна умереть, чтобы родиться заново. Не физически, но в своей сущности. Не бойся этого. Бойся того, что не сделаешь этого вовремя.

Прялка из кости, лежащая на алтаре, была не просто инструментом, а живым существом. Елена, присмотревшись, увидела, что в ее узорах скрыты не просто рисунки, а целые миры. В глубине кости мерцали крошечные светлячки, напоминающие звезды, а их движение создавало иллюзию течения времени. При ближайшем рассмотрении можно было различить в узорах не только символы, но и лица тех, кто когда-то держал эту прялку в руках.

— Каждый, кто касался этой прялки, становился частью ее памяти, — объяснила Арина. — Но не все были равны. Некоторые использовали ее, чтобы сплести нити судьбы, другие — чтобы разорвать их. Ты видишь эти лица? — она указала на тонкие линии, вырезанные в кости. — Это Ветровы. Твои предки. Они не просто пряли нить — они ткали судьбы народов. Но в конце концов каждый из них должен был сделать выбор: остаться инструментом богини или вернуться к человеческой жизни.

Елена приблизилась к прялке и увидела в ее узорах не только лица, но и образы: ледяные троны, огненные поля, замерзшие реки, выжженные леса. Каждый образ пульсировал, и когда она смотрела на него, слышался отголосок историй, которые с ним связаны. В одном из узоров мелькнул образ Москвы, который заставил ее вздрогнуть: город горел, но его огонь не разрушал, а очищал. В другом — ледяной трон, который таял, превращаясь в реку, несущую жизнь.

— Если ты возьмешь прялку, — продолжала Арина, — ты не только станешь частью этого круга, но и наследуешь все их выборы. Ты будешь чувствовать их боль, их сомнения, их ошибки. Это не легкая ноша. Многие, взявшие прялку, сходили с ума, не выдержав груза тысячелетней памяти. Но если ты откажешься от нее… то можешь потерять шанс понять, что же на самом деле нужно миру.

Домовой, выглядывая из рюкзака, добавил:

— Мокошь не требует, чтобы ты выбрала сторону. Она требует, чтобы ты перестала быть человеком. Стала частью баланса. Но в этом — и свобода, и плен. Ты станешь… наблюдателем. Или, что еще хуже, — исполнителем воли богини.

Карта, начертанная на грубой коже, была не просто географическим изображением. Она извивалась, будто живая, с красными линиями, похожими на кровавые тропы, и синими узорами, словно замерзшие реки. Края карты покрывал тонкий иней, который пульсировал слабым синим светом.

— Каждый путь — это выбор твоей сущности, — сказала Арина. — Выбирая путь, ты выбираешь, кем станешь. Через Владимир ты будешь идти как воин, но рискуешь стать таким же, как те, кого ненавидишь. Через Мещеру ты будешь идти как искатель, но рискуешь потерять себя в лесах иллюзий. А через Пустоши… — она замолчала, словно сама не решаясь произнести слова. — Через Пустоши ты пойдешь как тот, кто готов умереть, чтобы родиться заново. Но знай: те, кто пошел этим путем, не вернулись. Они не умерли, но их больше нет. Их сущность растворилась в пустоте, став частью того, что их поглотило.

Данила, который до этого молчал, подошел ближе и спросил:

— А что будет, если мы не выберем ни одного пути? Если останемся здесь?

— Тогда вы станете частью святилища, — ответила Арина. — Ваше время остановится, как остановилось время тех, кто пришел сюда до вас. Вы станете воспоминанием, как и эти полотенца.

Елена посмотрела на Данилу и поняла, что его выбор уже сделан. Его глаза говорили за него: он не мог вернуться к тому, что было. Он прошел через смерть и обрел новое понимание. Для него выбор был очевиден — только путь, который ведет к истине, а не к власти или бегству.

— Пойдем, — сказала она, и ее голос звучал тверже, чем раньше. — Но помните: я не инструмент. Я — Ветрова.

Когда они вышли из святилища, Елена оглянулась и увидела, что дуб начал меняться. Его корни, которые раньше сплетались в спокойный узор, теперь двигались, словно живые, и на их месте вырастали новые тропы, ведущие в разные стороны. Казалось, святилище само адаптировалось к их выбору, создавая новые пути для тех, кто придет после них.

В рюкзаке, рядом с кристаллом льда, что дала ей Евдокия, Елена почувствовала тепло. Это был ее собственный кристалл,