Читать книгу - "Истины. Будущее Америки в первую очередь - Вивек Рамасвами"

Представители сильной индустриальной политики, выступающие за то, чтобы государственная власть продвигала консервативные ценности, склонны поддерживать принятие позитивной политики в отношении семьи в Соединенных Штатах. Если семья по своей сути хороша — более того, необходима — как организационная единица хорошо функционирующей нации, то почему бы государству не использовать свои ресурсы, чтобы способствовать увеличению этого блага?

Либертарианцы считают эти традиционные аргументы анафемой — не потому, что либертарианцы против семьи, а потому, что они против государства. Либертарианская точка зрения на этот вопрос выглядит следующим образом: Причина, по которой нуклеарная семья является организационной ячейкой процветающей нации, заключается в том, что нуклеарная семья способствует процветанию личности. Поэтому если в интересах человека быть частью нуклеарной семьи, то при прочих равных условиях взрослые люди по обоюдному согласию организуют себя и воспитают своих детей соответствующим образом — без какого-либо побуждения со стороны правительства. Конечно, некоторые отцы (или матери) сбегут, оставив своих детей расти в неоптимальной среде, которая, по статистике, приведет к тому, что уровень преступности, бедности и бездомности будет на порядок выше, чем мог бы быть в противном случае. Но опасность государственного вмешательства в попытке добиться такого результата гораздо выше — так утверждают либертарианцы.

Однако существует отдельное либертарианское обоснование для самой нуклеарной семьи. Дело не только в том, что любовь к семье открывает сердце для любви к Богу (христианский консервативный взгляд). Дело не только в том, что семья служит организующей единицей, поддерживающей правильное функционирование государства (аристотелевская точка зрения или точка зрения «новых правых»). Дело в том, что преобладающая, хорошо функционирующая нуклеарная семья устраняет необходимость в расширенном государстве всеобщего благосостояния — враге каждого либертарианца.

У либертарианцев есть и прагматическая составляющая. Крепкие семьи означают меньшую преступность. Это означает меньше тюрем — что является высшим ограничением свободы со стороны государства. Крепкие семьи также означают меньшую бедность, а значит, меньше социального обеспечения, меньше Medicaid, меньше людей на государственном обеспечении. Это означает снижение налогов. И в целом меньше участия государства в жизни людей. Я не первый, кто устанавливает эту связь. Почти двадцать лет назад Рик Санторум сказал, что быть сторонником семьи означает быть сторонником ограниченного правительства: когда у вас крепкие семьи, «требования правительства меньше».[121] Конечно, это так.

Есть и более философское обоснование. Быть профи-семьей означает создавать политику, которая переносит основное место управления — за воспитание детей, за выбор места и образа жизни, за установление ценностей и следование им — с государства на семью. Это, почти по определению, редкое использование государственной власти, направленное на минимизацию роли государства. С этой точки зрения цели движения «За семью» и либертарианцев снова совпадают.

Будучи консерватором-либертарианцем-националистом, я нахожу аргументы в пользу профильной федеральной политики гораздо более убедительными, чем, скажем, в пользу промышленной политики. В последнем случае правительство собирает деньги налогоплательщиков и направляет их в благоприятные отрасли, а не в неблагоприятные. При этом то, какой отрасли (или компании) отдается предпочтение, а какой нет, определяется тем, какая из них наиболее эффективно лоббирует решения в Конгрессе и административных органах. В лучшем случае это неэффективно, а в худшем — коррумпировано. Предоставьте распределение капитала рынку, а не правительству.

В отличие от этого, политика, напрямую поощряющая создание и сохранение семьи, не является естественной плодородной почвой для лоббирования особых интересов — если только «группа особых интересов» — это не те американцы, которые состоят в стабильных семьях или стремятся стать их членами. И если это считается группой особых интересов, то меня это не слишком беспокоит.

Но, по крайней мере, при нынешнем положении дел вопрос для политиков состоит не в том, поощрять ли семьи или позволить свободному рынку решать его. Это вопрос о том, встать ли на защиту семей или позволить нынешней правительственной политике продолжать их разрушать. Джона Голдберг сравнивает эту ситуацию с фразой Уильяма Ф. Бакли-младшего о моральной эквивалентности: «Если один человек толкает старушек перед встречными автобусами, а другой толкает старушек с дороги встречных автобусов, вы просто не можете назвать обоих мужчин теми, кто толкает старушек».[122] Если одна партия хочет использовать государственную власть для разрушения семей, а другая — для их защиты, то эти два способа использования государственной власти вряд ли одинаковы.

В своей жизни я дважды испытал на себе благословение традиционной семьи. Сначала благодаря двум любящим родителям, которые привили мне важность семьи, образования и упорного труда. А теперь рядом со мной красивая, умная, веселая жена и двое детей, которых мы называем своими. Каждое утро я просыпаюсь в окружении своей семьи. Моя жена рядом со мной, а мои сыновья — в коридоре. Мы завтракаем. Мы играем в глупые игры. Мы учимся вместе. Черт возьми, мы дважды проехали все девяносто девять округов Айовы в автобусе. Многие ли семьи могут сказать такое? Но я не могу представить свою жизнь иначе.

Мы знаем ключи к успеху. К счастью. К процветанию. Мы знаем их уже много лет. Последовательность успеха: Закончить школу. Найти работу. Выйти замуж. Завести детей. Именно в таком порядке.

Настало время поделиться секретом, далеко и широко. Открыть двери возможностей не только для детей образованной элиты Калифорнии, но и для детей чикагского Саутсайда и сельских районов Западной Вирджинии. Я буду кричать об этих истинах со страниц этой книги, чтобы вы могли шептать их в уши своим детям. Так следующее поколение не будет обременено дискомфортом тех, кто предпочитает распространять дезинформацию, заставляющую детей страдать, а не делиться истинами, которые помогают им добиться успеха. И когда вы будете укладывать своего ребенка спать, вы будете знать, что преподали ему еще один жизненный урок, причем очень важный.

Пять истин

Дети, выросшие в стабильных двухдетных семьях, по статистике имеют больше шансов преуспеть в учебе, избежать бедности и не попасть в тюрьму по сравнению с детьми, выросшими в неполных семьях — не на немного, а на много.

Крепкие семьи создают сильные нации, снижая необходимость в расширенном государстве всеобщего благосостояния и вмешательстве государства в личную жизнь. В государствах с более высоким уровнем браков наблюдается более высокий экономический рост, меньше детской бедности и ниже уровень преступности: доля состоящих в браке родителей в штате лучше предсказывает экономическое здоровье, чем расовая принадлежность или уровень образования.

Проект Линдона Джонсона, получивший неправильное название «Великое общество», должен был помочь черным семьям, но его последствия оказались катастрофическими для них — он создал стимулы для распада семей.