Читать книгу - "Мне как молитва эти имена. От Баха до Рихтера - Игорь Горин"

ПРЕЛЮДИЯ СОЛЬ МАЖОР

          Ещё душа цветов дремотна в заточенье,

          И развлеченья ветру нет в ветвях дерев,

Но не сидится более в норе душе моей нетерпеливой —

                    На свет с высокого обрыва,

               О Господи, взлетела б к облакам!..

                             Да тело, тело

                                  тянет

                                 камнем

                                   вниз,

                        Отяжелев безмерно.

             Я жду дождей, небесной влаги жду...

ПРЕЛЮДИЯ СИ-БЕМОЛЬ МАЖОР

        Дождь устилает траву жемчугами;

      Такое богатство — и все под ногами!

           А мы так постыдно ворчим,

                 Что скучно и грустно,

                 Что пусто в кармане...

  Бог с вами, богатство же вот — под ногами;

Не бойтесь: здесь хватит на всех — и останется!

       Братья, давайте споем светлый гимн —

         Создателю, небу, дождю или лесу;

          Жить в братстве — богатство,

                    А как интересно!

      Возвысимся, братья, над мраком своим.

ПРЕЛЮДИЯ РЕ МАЖОР

        На закате солнце расплело свои косы

И по глади морской золотистые пряди раскинуло.

                Сколько неги в природе!

    Сердце столько вместить, увы, не может...

                    Отчего я не море!

ПРЕЛЮДИЯ СОЛЬ-ДИЕЗ МИНОР

 Водоворотами дождей неутомимых

                В болото осени

                    спадает

                      круто

                       лето.

            Лишь утром иногда

Как посохом слепца пошарит солнце —

         Здесь мы, здесь!.. Сюда!..

         Нет, мимо, снова мимо...

              Прощайте, лилии.

ПРЕЛЮДИЯ СИ-БЕМОЛЬ МИНОР

                     Отчего мне так грустно:

                   Оттого что глубокая осень?

                          Или, напротив, —

                                  Осень

                     Потому что мне грустно?

  Неунывающий дождь по асфальту скачет, по лужам,

                        Дразнит еловые лапы.

        Те отмахиваются, как от назойливой мухи!

Дождь находит кленок, на котором с десяток листьев,

                      И давай тормошить их!

                             Пару листиков,

                                  Легкие,

                    Как златокрылые ангелы,

                    Тихо слетают на землю.

                    Дождь настигает их! —

                     Но они неподвижны —

        И уносится прочь, ища приключений.

              А я остаюсь среди листьев,

                           Мне грустно...

               Почему мне так грустно?

ПРЕЛЮДИЯ СИ МИНОР

                      День...

                       был...

                       бел!..

      Вздыхающая вдовья тишина

      Раскачивала колокол на небе,

И были в тягость небеса самим себе.

 Мой отпевали сад. Звучал молебен.

        А день был бледен...беден...

                    Денннь! —

                    быллл! —

                     беллл!

Признаться, я был чрезвычайно польщен, когда после упомянутой радиопередачи несколько человек не сговариваясь сказали мне, что, если бы не разница во времени, можно было бы с равными шансами предположить, что то ли музыка написана на стихи, то ли стихи на музыку.

КЛОД ДЕБЮССИ

ПРИРОДА — РЕЛИГИЯ

«Я сделал религию из таинственной природы»

/Клод Дебюсси/

Не стоит и спрашивать, любите ли вы Дебюсси, — кто способен устоять перед дивным очарованием этой изысканной, словно исходящей из самого сердца природы чарующей музыкой! Никто, как не может с нормальными эмоциями человек остаться равнодушным к ароматам сирени или ландыша, таинственному сумраку леса, манящему пересыпанию звездного драже в ночном небе или юной свежести бредущей по берегу моря девушки. Это дело музыковедов — что там заимствовал Дебюсси у Шопена, Римского-Корсакова или Грига, ясно, что все они в какой-то мере повлияли на его творческое развитие — ничто не возникает из ничего. Но ясно также и то, что именно Дебюсси привнес в музыку совершенно новую поэзию и гармонию, что именно он сделал слышимыми и шаги на снегу, и реющие в воздухе ароматы, и лунный свет, и повесть прилетевшего с моря ветра. И если справедливо суждение Шумана, что Мендельсон насадил цветы во взращенном Бахом лесу, то что же сказать о Дебюсси — что он наполнил лес их дыханием?

Бах? При чем тут Бах, никакой преемственности! — пожалуй, скажете вы. Преемственности, во всяком случае осознанной, действительно никакой, и тем не менее я утверждаю, что кое в чем Дебюсси все же напоминает своего великого предшественника: в его музыке тоже нет драматургического развития, она не повествует, но передает состояние, только в отличие от Баха скорее не духа, а души.

Каждый гений, хочет он того или нет, — новатор. Но новаторство новаторству рознь. В одних случаях речь идет о развитии существующих традиций, таков, к примеру, Рахманинов. В других — возникает нечто качественно новое.

Клод Дебюсси — знаковая фигура в истории не только французской — мировой музыки. Он жил в эпоху, когда на рубеже 19 и 20 веков в искусстве возникали все новые и новые тенденции, иногда надуманные, иногда нарочито протестные, разрушительные — своего рода реакция на те или иные негативные явления в жизни. Относиться ко всему этому можно по-разному, и в третьей части я еще вернусь к этой теме. Но был среди всех этих «измов» один, чье очарование давно уже никто не осмелится отрицать. Имя этому явлению — импрессионизм. Начало положили французские художники во главе с Клодом Моне. В музыке пионером был его тезка — Клод Дебюсси.

Суть импрессионизма (от французского слова «impression» — впечатление) в передаче, как я уже говорил, сиюминутного состояния, а не становления. Здесь в самую точку бьет гетевское «остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Именно прекрасно, отметьте, в отличие от многих других новаций того времени, где целью было уродство.

Оригинальность Дебюсси (родился 22 августа 1862 г.) проявилась уже в ученический период; он «очень изобретателен» написал о своем 15-летнем воспитаннике профессор Парижской консерватории Э.Дюран. Впоследствии эта «изобретательность» привела к конфликту Дебюсси с Французской Академией: «Господин Дебюсси представляется нам человеком, испытывающим мучения от