Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

Второй Отдельной Бригады Особого Назначения. Кстати, приготовьтесь к остановкам, считыванию аур сканерами и досмотрам.

— Если досмотры проводятся сотрудниками Отдела по контролю за оборотом Искр, артефактов и технологий, то мы, пожалуй, сойдем тут и доберемся до Большого Мира своим ходом… — заявил я, влив в марево предельный объем Силы.

Воздушник напрягся, но вместо того, чтобы атаковать, скинул скорость:

— Вы — Свободные?

— Нет, мы — параноики. И дуем на воду везде, где это возможно… — мрачно ответил я, вытащил из рундука свой рюкзак, откинул верхний клапан и полез за термосом с ядрами для продажи Ляпишеву. А для того, чтобы Геннадий Романович не додумался до чего-нибудь еще более «интересного», поделился кое-какой информацией: — Бывший заместитель начальника этого отдела, подполковник Колыванов, счел нас перспективными добытчиками и решил подмять. А для того, чтобы мы гарантированно сломались, перестали трепыхаться и превратились в его ручных песиков, сфабриковал убедительные доказательства причастности моей команды к деятельности секты Свободных, добился санкции прокурора на проведение обыска в нашем доме и поручил одному из доверенных подчиненных сначала подбросить, а затем найти три свежие человеческие Искры. Да, в результате заслужил смертный приговор и был казнен, но его сослуживцы наверняка затаили на меня зло. Впрочем, это не единственная причина, отбивающая всякое желание позволять кому бы то ни было досматривать наши вещи. Посмотрите, пожалуйста, сюда…

Бехтеев развернулся к нам вполоборота, кинул взгляд на шесть пакетов, намеренно выложенные в ряд перед моими ногами, и ошалело присвистнул:

— Четыре «двойки» и две «единички»⁈

Я утвердительно кивнул и криво усмехнулся:

— Они самые. А теперь вопрос: стоимость этих Искр представляете?

— Очень приблизительно… — честно ответил он и сообразил, на какую мысль я его наталкиваю: — Да, пожалуй, если эта служба приемлет подставы с человеческими Искрами, то эти будут изъяты и проданы по своим каналам, а сумма разлетится по левым банковским счетам экипажа бронекатера. Вам же подкинут человеческую, задержат по самому жесткому из всех возможных вариантов, предъявят обвинения, засудят и казнят или, как вариант, убьют при попытке к бегству. А меня гарантированно уберут. И свалят мою смерть на вас же.

Я согласно кивнул и попросил передать Иришке, чтобы встретила нас через трое суток у форпоста «Приозерный».

Аристократ согласился, повернул катер к берегу и… вернул на прежний курс:

— Кажется, я придумал куда более быстрый вариант вашего возвращения к цивилизации…

…Бронекатер-перевертыш ИСБ обнаружился в том самом изгибе русла Еланки, который описал Воздушник, и действительно стоял не на стремнине, а метрах в пятнадцати от берега. И пусть мою паранойю это не успокоило — я допускал возможность предательства Бехтеева и был готов ответить — но у нас появилась хоть какая-то определенность. Поэтому, как только «Авантюрист» начал замедлять ход, мы нацепили рюкзаки, тщательно обернутые накидками с уже активированным отводом глаз, ушли под невидимость, покрутились на месте, проверяя, не видно ли чего со стороны, и по правому борту ускакали на нос.

Двигайся катер на крейсерской скорости, добираться до лееров было бы рискованно из-за набегающего потока воздуха и регулярных «взлетов» нашего плавсредства на волнах. Да и ныкаться там было бы редким идиотизмом — обрушиваясь на воду, «Авантюрист» поднимал и пробивал огромные облака брызг. А они, влетая в невидимые тушки, очерчивали бы их силуэты.

Впрочем, устраиваясь на новом месте, я дергался по другим поводам — невесть который раз за последний час оценивал шансы незаметно просочиться сквозь заслон ИСБ настолько рискованным способом, положить и экипаж перевертыша, и Геннадия Романовича, если проснувшаяся жадность заставит его сыграть в свою игру, и выжить в этом мире, если придется уходить в бега. А еще клял себя последними словами за то, что поддался уговорам девчат, почему-то поверившим клятвам Бехтеева, а не настоял на своем, изначально придуманном, варианте. Впрочем, стоило заметить на берегу «дугу» из шести энергетических структур, как эти мысли были задвинуты куда подальше: часть экипажа бронекатера была готова встречать скрытников, перемещающихся с досматриваемых катеров на берег!

«Прозрения у них нет… — разогнав восприятие до упора, подумал я. — Иначе хоть кто-нибудь, да задергался бы. А раз нет прозрения, но эта шестерка бдит, значит, имеются некие артефактные способы вскрытия нашего брата. К примеру, какие-нибудь штуковины с кусочками аструма, скидывающими этот навык…»

Супруга пришла к еще более неприятным выводам: серией жестов дала понять, что ИСБ-шники далеко не дураки, а значит, наше убежище ненадежно, и «спросила», что мы будем делать. Я почесал затылок и… подал знак «Делай, как я». Потом подождал. Секунд, эдак, пятнадцать-семнадцать. А когда наш катер приблизился к перевертышу, ушел в серию из двух рывков — сначала на левый борт последнего, а затем на бронеплиту на крыше рубки.

Уфимцева возникла рядом от силы секунды через полторы, а Оля — еще через две. Мне немного полегчало, но расслабляться я и не подумал — жестом показал девчатам, что они у меня умнички, и прикипел взглядом к старшему досмотровой группы, готовившемуся перебраться на транец «Авантюриста».

Нет, меня напряг не автомат и не полностью «развернутое» марево хорошего Гридня, а внешность — этот ИСБ-шник был одним из доверенных лиц Колыванова и разъезжал на неприметном «Волке»!

«А ведь этот тип мог быть выставлен на этом перевертыше не просто так! — подсказала взвывшая паранойя. — Соперничества спецслужб никто не отменял, а значит…»

Додумать эту мысль я не успел, ибо «знакомец» переместился рывком к Бехтееву и как-то уж очень нагло спросил, где именно тот высадил меня и мою команду!

Геннадий Романович недобро прищурился и рявкнул:

— Должность, звание, фамилия!

Хамло задумчиво потерло щетину на подбородке и… ударило каменной шрапнелью в сторону носа катера, направив навык так, чтобы гарантированно зацепить теневиков. А когда понял, что там нас нет, посмотрел на берег, не увидел никаких признаков схватки, и все-таки ответил на это требование. Но настолько язвительным тоном, что у меня зачесались кулаки:

— Командир группы быстрого реагирования отдела по контролю за оборотом Искр, артефактов и технологий Имперской Службы Безопасности капитан Мезенцев. Что, будете жаловаться на произвол?

— Да.

— А не было никакого произвола — я вел себя выдержаннее некуда…

— Все верно, командир! — издевательски подтвердил его подчиненный, проверявший внутренние помещения катера, и проявил дурную инициативу: — Кстати, будь я на вашем месте, готовился бы к аресту, суду и последующей отсидке — расследование дела о причастности семьи Щегловых к деятельности секты Свободных вышло на финишную прямую, а вам, как их соо— …

Да, поймал зуботычину от командира, но самое главное уже сообщил, и Геннадий Романович расплылся в недоброй