Читать книгу - "Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин"

пониманием обстановки, сложившейся в городе, едва оправлявшегося после девятисотдневной блокады. После некоторого замешательства мы попытались смягчить формулировки, стали вносить поправки. Но Жданов не принимал их.

– Подрессорить хотите? – спросил он. – Не выйдет!

– Скажите, а товарищ Сталин видел этот проект? – упавшим голосом спросил Прокофьев.

– Видел и согласен.

Нам ничего не оставалось, как подняться с мест. Сталин своих решений не менял.

– Ну что ж, друзья, – сказал Жданов, – собирайтесь в путь. Сегодня выезжаем “Красной стрелой” в Ленинград»[290].

По сути, Жданов, хотя и включил по просьбе Сталина ленинградцев в комиссию по разработке постановления, лишь поставил их перед свершившимся фактом.

20 августа основная часть подписанного 14-го числа постановления была напечатана в газете «Культура и жизнь», а на следующий день – в «Правде».

«ЦК ВКП(б) отмечает, что издающиеся в Ленинграде литературно-художественные журналы “Звезда” и “Ленинград” ведутся совершенно неудовлетворительно.

В журнале “Звезда” за последнее время, наряду со значительными и удачными произведениями советских писателей, появилось много безыдейных, идеологически вредных произведений.

Грубой ошибкой “Звезды” является предоставление литературной трибуны писателю Зощенко, произведения которого чужды советской литературе. Редакции “Звезды” известно, что Зощенко давно специализировался на писании пустых, бессодержательных и пошлых вещей, на проповеди гнилой безыдейности, пошлости и аполитичности, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать нашу молодежь и отравить ее сознание. ‹…› Злостно хулиганское изображение Зощенко нашей действительности сопровождается антисоветскими выпадами. Предоставление страниц “Звезды” таким пошлякам и подонкам литературы, как Зощенко, тем более недопустимо, что редакции “Звезда” хорошо известна физиономия Зощенко ‹…›.

Журнал “Звезда” всячески популяризирует также произведения писательницы Ахматовой, литературная и общественно-политическая физиономия которой давным-давно известна советской общественности. Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Ее стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадочничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшей на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства, “искусстве для искусства”, не желающей идти в ногу со своим народом, наносят вред делу воспитания нашей молодежи и не могут быть терпимы в советской литературе. ‹…›

ЦК отмечает, что особенно плохо ведется журнал “Ленинград”, который постоянно предоставлял свои страницы для пошлых и клеветнических выступлений Зощенко, для пустых и аполитичных стихотворений Ахматовой. Как и редакция “Звезды”, редакция журнала “Ленинград” допустила крупные ошибки, опубликовав ряд произведений, проникнутых духом низкопоклонства по отношению ко всему иностранному. ‹…›

Как могло случиться, что журналы “Звезда” и “Ленинград”, издающиеся в Ленинграде, городе-герое, известном своими передовыми революционными традициями, городе, всегда являвшемся рассадником передовых идей и передовой культуры, допустили протаскивание в журналы чуждой советской литературе безыдейности и аполитичности? ‹…›

Руководящие работники журналов и, в первую очередь, их редакторы тт. Саянов и Лихарев забыли то положение ленинизма, что наши журналы, являются ли они научными или художественными, не могут быть аполитичными. Они забыли, что наши журналы являются могучим средством советского государства в деле воспитания советских людей и в особенности молодежи и поэтому должны руководствоваться тем, что составляет жизненную основу советского строя, – его политикой. ‹…›

Поэтому всякая проповедь безыдейности, аполитичности, “искусства для искусства” чужда советской литературе, вредна для интересов советского народа и государства и не должна иметь места в наших журналах. ‹…›

ЦК устанавливает, что Правление Союза советских писателей и, в частности, его председатель т. Тихонов, не приняли никаких мер к улучшению журналов “Звезда” и “Ленинград” и не только не вели борьбы с вредными влияниями Зощенко, Ахматовой и им подобных несоветских писателей на советскую литературу, но даже попустительствовали проникновению в журналы чуждых советской литературе тенденций и нравов.

Ленинградский горком ВКП(б) проглядел крупнейшие ошибки журналов, устранился от руководства журналами ‹…› Не имея на то права, утвердил решением горкома от 28.I. с. г. новый состав редколлегии журнала “Звезда”, в который был введен и Зощенко. Тем самым Ленинградский горком допустил грубую политическую ошибку. ‹…› Управление пропаганды ЦК ВКП(б) не обеспечило надлежащего контроля за работой ленинградских журналов»[291].

В качестве оргвыводов было решено прекратить доступ в журналы произведений Зощенко и Ахматовой и «им подобных», что и так было очевидным; журнал «Ленинград» был закрыт, а у «Звезды» сменен состав редколлегии (главным редактором стал А. М. Еголин, совмещая эту должность с работой в качестве заместителя начальника Управления пропаганды и агитации ЦК). Своего места лишился секретарь Ленинградского горкома по пропаганде И. М. Широков (он был снят с работы и отозван в распоряжение ЦК); за утверждение Зощенко членом редколлегии был объявлен выговор второму секретарю горкома Я. Ф. Капустину. Последним, 13-м пунктом оргвыводов, вписанным лично Сталиным, было решение «Командировать т. Жданова в Ленинград для разъяснения настоящего постановления ЦК ВКП(б)». 14 августа А. А. Жданов прибыл в Ленинград.

Постановление предначертало и путь советской литературе:

«Сила советской литературы, самой передовой литературы в мире, состоит в том, что она является литературой, у которой нет и не может быть других интересов, кроме интересов народа, интересов государства. Задача советской литературы состоит в том, чтобы помочь государству правильно воспитать молодежь, ответить на ее запросы, воспитать новое поколение бодрым, верящим в свое дело, не боящимся препятствий, готовым преодолеть всякие препятствия.

Поэтому всякая проповедь безыдейности, аполитичности, “искусства для искусства” чужда советской литературе, вредна для интересов советского народа и государства и не должна иметь места в наших журналах»[292].

Стоит отметить, что из всех персонально поименованных в тексте постановления «фигурантов» наиболее благополучно все дело закончилось для уволенного Ивана Михайловича Широкова (1899–1984), члена партии с 1917 г., выпускника ИКП, специалиста по историческому материализму[293], профессора ЛГУ. После постановления он был направлен в распоряжение ЦК и определен в штат ВПШ при ЦК ВКП(б), где занял профессорское место и мирно дожил свою жизнь, избежав жерновов «ленинградского дела».

Жданов параллельно с подготовкой постановления работал и над написанием доклада, который ему предстояло произнести с привычной трибуны Смольного. До сих пор обилие записных листочков, частично сделанных со слов Сталина, раскладываемых Ждановым во время подготовки своих докладов и распоряжений, сохраняется в его архиве (из-за краткости и афористичности один и тот же листочек зачастую «пришивается» исследователями одновременно к различным событиям). Для Жданова (как и для Сталина) было характерно написание своих докладов и речей самостоятельно, чему он за время руководства Ленинградом обучил и своих помощников, многие из которых уже работали в Москве и использовали тот же метод – «особый, у Жданова почерпнутый способ подготовки докладов и выступлений ленинградскими руководителями»[294].

Монументальный доклад, обкатанный Ждановым 15 августа на заседании партактива Ленинграда, – «не по писанному, а лишь заглядывая в