Читать книгу - "Щегол 1-11 - Василий Горъ"

о еде. А после того, как яма в желудке чуть-чуть уменьшилась в диаметре, и проснувшееся сознание вдруг заставило выдать первую осмысленную фразу — комплимент фантастическому таланту шеф-повара — Ира, ехидно усмехнувшись мне, внезапно похвалила мою жену:

— Оль, ты у нас редкая умничка!

Ответ загрузил и вынудил переключиться в аналитический режим:

— Мне было в удовольствие.

— Как бы там ни было, но ребенок привязан насмерть, и…

— Так, стоп! — воскликнул я и потребовал объяснений.

Супруга сочувственно вздохнула и задала встречный вопрос:

— Что, в памяти не сохранилось и этого?

— Чего «этого»?

— Поняла… — кивнула она, вернула на тарелку кусочек рыбного филе и откинулась на спинку кресла. Мой взгляд сполз на тяжело колыхнувшиеся полушария, но всего на долю секунды: — Я, де-юре, являюсь старшей женой, соответственно, обязана помочь младшей освоиться в семье и почувствовать себя своей, сделать все возможное для того, чтобы наладить отношения с твоей второй избранницей, и определить место, которое она займет в иерархии семьи…

— Говоря иными словами, Оля дала почувствовать Свете, что она принята в семью не тобой, а вами! — продолжила Ира. — Кроме того, добавила ребенку уверенности в себе, дала понять, что относится к ней не как к потенциальной сопернице, а как к ближайшей подруге, и, что как бы не важнее всего прочего, насадила на сумасшедший эмоциональный крючок, практически обнуливший вероятность каких-либо взбрыков!

Я озадаченно почесал затылок и услышал персональное дополнение. От БИУС-а:

— Особенности местных традиций. Или абсолютная норма для семей, в которых две или несколько жен. И еще: будь я на твоем месте, обратила бы внимание на то, что твоя Оля, будучи урожденной простолюдинкой, легко и непринужденно подмяла под себя потомственную дворянку, а та подчинилась, не раздумывая!

Я почесал затылок снова, затем задвинул куда подальше «фильтры» из прошлой жизни, оценил ситуацию через призму местных представлений о нормальном, и прозрел. В смысле, сообразил, почему в глазах благоверной горит Ожидание, сделал вид, что начал что-то вспоминать, и придумал, как добавить уверенности ЕЙ:

— Ты — умница, Оль, и я тобой горжусь. Только забудь, пожалуйста, слово «де-юре» применительно к своему статусу — ты была, есть и будешь старшей женой всегда!

Она склонила голову в знак того, что принимает мое решение, и на миг лишила меня дара речи, ибо сделала это так величественно, как будто являлась потомственной аристократкой! А еще через пару мгновений я вдруг заметил, что у девушки, с которой я жил не первый день, неуловимо изменились осанка, взгляд и даже пластика, из-за чего Оля стала ощущаться… хм… правящей Императрицей. Что самое безумное, супруга не демонстрировала изменения, а реально изменилась — стала более зрелой, властной и… ответственной!

Что интересно, последняя резко усилившаяся черта ее характера дала о себе знать после того, как я наелся — почувствовав это, новоявленная хозяйка всех наших владений выяснила у Иры, который час, и заявила, что нам пора поднимать младшенькую. Подняла сама, увела во вторую ванную, помогла проснуться, помыться и привести себя в порядок. И, по словам Дайны, все это время вправляла «ребенку» мозги. Результат порадовал до невозможности — в пять вечера в гостиную величественно вплыли две бесконечно уверенные в себе подруги-аристократки, одетые в едином стиле и готовые хоть на гулянку, хоть в Пятно!

Я стараниями Иришки тоже был прикинут правильнее некуда, поэтому сделал красоткам один общий комплимент, поцеловал в щечку подругу семьи, вынужденно остающуюся дома, и повелительно повел рукой в сторону выхода из квартиры…

…До Ярославля долетели часа за два с минутами, с помощью навигатора нашли салон «Фиалка», на сетевой страничке которого накануне отрывалась Дайна, и забрали термоконтейнеры с цветами.

Кстати, загружая их в багажное отделение, я настраивался хотя бы на одно шоу под условным названием «Ой, а можно я загляну внутрь и оценю красоту букета?» Однако реальность еще раз ткнула носом в разницу между менталитетами уроженок Надежды и моего родного Китежа — Света, сидевшая на заднем сидении, обрадовалась тому, что я уже вернулся. А Ольга, наблюдавшая за процессом разгрузки через камеру заднего вида, поинтересовалась, почему контейнеров не четыре, а три.

— Согласно самым последним разведданным, Полину Николаевну вчера увезли в Новомосковск… — ответил я и мысленно усмехнулся, вспомнив, как меня шокировал один из первых абзацев учебного курса по самым значимым персонам рода Ростопчиных. Тот самый, в котором говорилась, что у отца Татьяны аж три жены.

— Эта та, которая на последнем месяце беременности? — на всякий случай спросила мелкая.

Я утвердительно кивнул:

— Ага. И ее отправили под надзор целителей. Ибо до родов осталось всего ничего.

— Повезло ей… — усмехнулась Уфимцева, заметила, что я вопросительно выгнул бровь, и едва заметно потемнела взглядом: — Большинству глав родов плевать, в каком состоянии находится женщина, соответственно, не удивлюсь, если выяснится, что эта несчастная свалила в столичное поместье только для того, чтобы не сдохнуть от усталости, улыбаясь гостям во время этого приема! — Света-а-а… — с намеком протянула Хозяйка, и мелкая виновато развела руками: — Прости, всплыли неприятные воспоминания. Но я в порядке. И не подведу…

Убедиться в том, что она действительно в порядке, удалось буквально минут через пять-семь — ей позвонил отец и попробовал загрузить сразу двумя новостями. Первая — о том, что его семью выделили в самостоятельную ветвь рода Уфимцевых — теоретически, могла бы и обрадовать. Но мелкая приняла ее спокойнее некуда. В смысле, поздравить поздравила. И даже сказала отцу, что он молодец. Но, по моим ощущениям, чувствовала раздражение из-за того, что это событие не случилось лет на пятнадцать раньше. Ну, а вторую новость процитировала нам, сопроводив коротенькое предложение презрительной усмешкой:

— Дед взбесился и требует объяснений.

— И? — хором спросили мы с Олей.

— Уже полученное — «Благодари себя и своего младшего сына…» — его почему-то не удовлетворило.

— Неудивительно… — усмехнулся я. — Винить других в разы комфортнее, чем себя.

Потом я передал привет Уфимцеву, он ответил тем же самым, поболтал с дочкой еще минуты три-четыре и отключился. А в тот момент, когда мы проезжали под окружным шоссе, телефон Светы ожил снова, и она, кинув взгляд на экран, недобро оскалилась:

— О, дед, наконец, вспомнил про меня и догадался позвонить с чужой трубки! Интересно, что он предложит за содействие с возвращением блудного сына в лоно любящей семьи?

Первый четырехминутный монолог мы, естественно, не услышали. Зато особо заковыристые перлы из речи Константина Уфимцева цитировала Дайна. И то, что нес этот старый хрыч, потихоньку заводило и меня, и Ольгу. Поэтому с ответом мелкой, чрезвычайно культурно и выдержанно