Читать книгу - "Московский Монмартр. Жизнь вокруг городка художников на Верхней Масловке. Творческие будни создателей пролетарского искусства - Татьяна Васильевна Хвостенко"

были замечательные. Наш директор Николай Августович Каренберг не знал, кого благодарить за эти чудеса, – школа после войны нуждалась буквально во всем. Военные молча смотрели на изумленных радостных ребят. Ко всему этому был приложен акт о передаче бесхозных вещей из разбомбленных зданий и учреждений Германии детской художественной школе и ее интернату. Тут же на пятом этаже стали развешивать картины, расставлять мебель, укомплектовывать библиотеку, обустраивать спальни и так далее. Наша школа приобрела прекрасный праздничный вид.

Так было несколько лет, пока один из учеников школы, Володя Мороз, не решил похитить картины и другие ценные вещи. В один из воскресных дней, когда ребята разъехались кто куда, он через открытые окна на веревках спустил и украл многое. Наутро обнаружили пропажу, вызвали милицию, но картин так и не нашли – они безвозвратно пропали. Мороза посадили в тюрьму, а стены школы стали опять голыми.

На общем собрании МСХШ решили, что «нашему фюреру» – Николаю Августовичу Каренбергу – в его день рождения разрешается выбрать лучшие работы учеников школы из «Золотого фонда». Так год за годом пополнялась его личная уникальная коллекция, и он при жизни сумел собрать и сохранить лучшие работы любимых учеников. А из нашей школы вышло много интересных художников: братья Ткачевы, братья Смолины, Т. Назаренко, Л. Решетникова, братья Никоновы, Ю. Королев, Б. Тальберг, К. Андронов, И. Шевандронова, Б. Окороков и другие талантливые и разные живописцы, скульпторы, архитекторы, которые стали костяком московской школы живописи – яркого явления в нашем искусстве. Их картины украшают ГТГ, Русский музей и многие другие хранилища живописи. Побывав в Италии, я увидела много произведений наших МСХШевцев в частных коллекциях. Среди них есть даже этюды, которые ребята писали летом на практике. Вероятно, все это попало сюда из коллекции нашего директора Н. А. Каренберга.

Сейчас старый фонд разграблен окончательно. К кому он попал, неизвестно.

…Иногда я проезжаю мимо нашей школы… Не слышно детского смеха, шуток, беготни, все как бы замерло – полная тишина. Вахтер меня даже не впустил – не положено. Фамилии учителей, которых я назвала, увы, уже никто не помнит. И мне стало грустно и тоскливо видеть, как умерло то, что так долго, по крохам собиралось и сохранялось.

Мне уже за 70 лет. Нас, МСХШевцев, жизнь раскидала по всей стране. Про Аллу Телегину я многие годы ничего не слышала, но надеюсь, если моя книга попадет ей в руки, пусть знает Алла, что память о ее добром, мудром отце у тех, кто учился в МСХШ, сохранилась до сих пор.

Известный портретист Всеволод Филимонов

Всеволода Филимонова любили и в школе, и в Институте им. Сурикова, который он блестяще окончил. Он рос в благополучной семье, его отец, Александр Александрович, был членом Союза писателей, по его сценариям поставлены фильмы «Первая перчатка», «Парень из тайги», «Кольца славы». Помню, как в художественной школе, не дождавшись окончания уроков, мы бегали смотреть фильм «Первая перчатка», а потом умоляли Всеволода достать автографы известных актеров Чередниченко и Переверзева. А еще родители Всеволода были неоднократными чемпионами страны по гребле на байдарках-одиночках; они выигрывали многие международные соревнования, поэтому впоследствии Всеволоду как художнику оказались близкими и спортивные темы.

Во время Великой Отечественной войны вся семья Филимоновых эвакуировалась в Грузию. Отец Всеволода работал военным корреспондентом, там завязалась его крепкая дружба с Чиаурели, Шатровым, Кулиджановым, которая сохранилась на всю жизнь. А Всеволод в кино снимался как актер.

Мы с Севой дружили еще со школьной скамьи, он и его жена Тамара часто навещали нас на даче в Песках. С женой он меня познакомил весьма своеобразно. Как-то я пришла в живописный комбинат и спросила Севу:

– Говорят, ты женился? Показал бы мне свою избранницу.

Он неожиданно открыл дверь в кабинет директора и впихнул меня туда. Я хотела вырваться, не понимая, в чем дело, но дверь за мной захлопнулась. Директора в кабинете не было, а встретила меня миловидная рыженькая худенькая девушка:

– Вы – Таня Хвостенко? А я Тамара Филимонова.

Всеволод был очень общительным, любил компании, часто ездил по стране в творческие командировки. Он участвовал в комплектовании выставок, в отборе картин для них. В Рязани он работал с Володей Стожаровым, в Воронеже – с Григорием Цейтлиным, на Алтай ездил с Виктором Кабановым, и везде он был желанным гостем, и все, с кем он общался, оставались для него друзьями на всю жизнь.

Он писал людей разных профессий. Однажды он пришел на художественный совет живописного комбината, где я работала, в форме капитана милиции. Сначала все оторопели, а потом стали хохотать, да так, что работу совета фактически сорвали. Этот розыгрыш возник не на пустом месте: вся милиция от Кремля до Шереметьева знала Севу, ему отдавали честь, когда он ехал на собственной машине.

Вместе с Григорием Цейтлиным, Петром Родиным и графиком Н. Петровым Всеволод ездил писать портреты на остров Даманский. С тех пор, когда кто-либо из военных, получив назначение в другие части, ехал через Москву, то обязательно заезжал к Севе. Сева умел не только радушно встретить героев Даманского, но и хорошо с ними повеселиться.

Портреты, которые писал Всеволод, закупило Министерство культуры СССР и распределило по музеям страны. А его портреты космонавтов, в частности, Леонова и американских космонавтов, взяли в Музей космонавтики.

Официальных наград Всеволод не имел никаких и, в общем, жил скромно. И вот однажды его премировали бесплатной поездкой в Италию. Произошло это в пору «железного занавеса», который мало кого «пропускал» за границу. Лев Котляров, ответственный за группу, видел, что Всеволод ничего не делает, а все выпивает и выпивает вместе с итальянцами. Он пожурил его:

– Если ты будешь продолжать так и дальше, то придется отправить тебя назад…

Всеволод рассмеялся:

– Смотри, останусь здесь насовсем.

Лев Серафимович надулся, но на Всеволода не донес.

Я часто вспоминаю случай, как мы со Всеволодом оказались однажды в магазине «Семена». Мне понравилась тяпка для окучивания картошки, и Всеволод, заметив это, предложил подарить мне «это чудовище»:

– Будешь им пользоваться вместо кисти, когда не станет нашего комбината вместе с Союзом СССР. Цени, пока я жив…

Умер Всеволод тихо и незаметно. Приехав на дачу на машине, он, заглушив двигатель, просто не вышел из нее.

Братья Смолины

В МСХШ Петя Смолин поступил в 1946 году. Это был маленький, худенький, болезненный ребенок, скромный и застенчивый; у него болело сердце, он был левшой. Но в учебе и творчестве он очень скоро стал лидером, Петины живописные, композиционные работы вывешивались в коридорах, их оставляли в золотом фонде школы. Его рисунки отличались каким-то необъяснимым обаянием и красотой. По общеобразовательным предметам он также получал одни пятерки.

Я по общеобразовательным дисциплинам училась плохо, поэтому меня оставили на второй год, и я попала