Читать книгу - "Духовный путеуказатель - Мигель де Молинос"

2. Другие же — истинно духовные, уже вступившие на внутренний путь и продолжающие идти по нему к совершенству и божественному соединению, к которому призвал их Господь по Своему бесконечному милосердию, сведя их со внешнего пути, на котором они были прежде. Они, вернувшись в основание своих душ через истинное предание себя в руки Божьи, через совершенное обнажение и целостное забвение себя самих, всегда ходят в присутствии Господнем с чувством возвышенного духа, происходящим из чистой и отлучённой от всех образов и форм веры; и они полны высочайшей надежды, основанной на внутренней тишине и покое, которая во время этого учинённого Богом возвращения стягивает и влечёт их дух внутрь со столь великой силой, что их душа, их сердце, тело и все их силы и движения собираются и погружаются туда[95].

3. Эти души, как прошедшие уже внутренние умерщвления и очищенные Богом в огне печали неисчислимым страшным страданием, которое Он им послал и приготовил будто Своею рукой, совершенно господствуют ныне над собою, поскольку отреклись и победили самих себя и потому наслаждаются великой тишиной истинного внутреннего мира. Если же эти души бывают потревожены неким искушением, возмущением и сопротивлением плоти духу, то вскоре одерживают над ними победу, поскольку уже испытаны и наделены божественной силой, так что возмутительное восстание ума не может долго продолжаться. И даже если наглость их продолжается и укрепляется насильственными вражьими внушениями, они это вынесут, ибо в основе души есть сам Бог, и Он воюет за неё и обретает победу, да ещё и с огромным и славным преимуществом, сколь бы долго ни продолжалась борьба.

4. Эти же души обрели великий свет и истинное познание Господа нашего Иисуса Христа, как по божественной, так и по человеческой Его сути. Когда же они применяют такое влиянное познание в тихом молчании и в покое внутреннего возвращения в свою верхнюю часть, со свободным от образов и внешних представлений духом и чистой от всего тварного обнажённою любовью; и когда тем самым возвышают себя выше действий чувств к любви человеческой и божественной сути Христовой[96], — то забывают они обо всём том, чем наслаждаются, и вспоминают только, как бы им всеми силами любить Бога от всего сердца и ума[97].

5. Эти блаженные и возвышенные души ни радуются ни о чём временном, но радость их состоит в том, что они презираемы, от всякого отрешённы, забываемы и оставлены одни. Они столь отвлечены ото всего, что, хотя всегда получают много сверхъестественных дарований благодати, не хвалятся ими, не ищут в добавок новых и не присваивают ничего лишнего, будто никогда их не получали, но всегда сохраняют великое смирение и презрение к себе в основании своего сердца и бывают погружены в бездну собственного недостоинства и уничижения. Они не становятся тише, кротче и равнодушнее, когда Бог позволяет им вкусить Своей особой премудрой благодати и дружелюбия, чем тогда, когда даёт им пить из горькой чаши креста. Нет ничего нового, которое могло бы их обрадовать, нет несчастья, которое бы их опечалило, нет искушения, которое бы их обеспокоило, и нет божественного сообщения, которое сделало бы их высокоумными; но они всегда полны чистого детского страха Божия, святого мира, дивного постоянства и покоя ума.

ГЛАВА II

Прежнего содержания

6. Кто находится ещё на внешнем пути, тот старается постоянно упражнять себя в добродетелях и совершать их одну за другой, чтобы, наконец, обрести их все; и, напротив, старается больше и больше очистить себя от пороков всякими средствами и путями, какие посчитает возможными для этого; старается одно за другим искоренить вожделения, которыми расположен к чему-либо, разными противоборствующими им упражнениями. Но сколь бы великое рвение он в этом ни прилагал, всё будет напрасно, поскольку себе самим мы не можем ничего сделать, кроме несовершенства и бедности[98].

7. Напротив, на внутреннем пути и в возлюбленном возвращении утверждается добродетель, истребляются навязчивые склонности и вожделения, уничтожаются немощи и пороки и искореняются беспорядочные восстания ума, ибо там действует Сам Господь; потому душа в случающихся с нею приключениях находит себя весьма свободной, без всяких зависимостей, даже если бы она не вспоминала о добрых делах, которые оказывает ей в этом Бог Своим бесконечным милосердием (Ефес. 2:10).

8. Эти же души, сколь бы ни были они совершенны и освещены Божественным Светом, живым образом признают свою бедность, свою слабость и немощи; и поскольку они видят, сколь удалены пока от совершенства, к которому стремятся, то искренне воздыхают, ненавидят, распинают себя самих и упражняют в возлюбленном страхе Божьем, в презрении к себе, сопровождаемом твёрдым упованиям на Господа и крайнем недоверием собственным силам в рассуждении о себе. И чем больше они смиряют и презирают себя через самопознание, тем больше бывают угодны Богу и приходят к тому, что всегда бывают полны благоговения и почтения к Нему и в Его божественном присутствии ни во что не ставят все свои добрые дела и все страдания, которые претерпели как внутренне, так и внешне. Их постоянное упражнение — жить возвращённо в себе самих[99] и при Боге, в молчании и покое, ибо тогда находят они себя полными, будто в своей стихии и святой радости. И это возвращение почитают они выше долгих бесед о Боге. Они уходят во внутренний и тайный храм сердечного покоя, чтобы познать там Бога и с возлюбленным страхом и уважением восприять Его божественное вхождение. А если порой и выходят они, то делают это лишь для того, чтобы лучше познать себя и в таком познании презирать.

9. Однако надо знать, что не все души приходят к этому блаженному состоянию; ибо не много таких, кто охотно берёт на себя презрение и позволяет Богу очищать их и обирать с них сор; и это причина того, что хотя вступающих на внутренний путь довольно много, весьма мало тех, кто продолжает идти по нему, не останавливаясь, едва начав. На внутренний путь, сказал Господь некоей душе, вступают многие, и если кто выводится на него, то это столь великая благодать, что никто не может её заслужить. Немногие достигают этого, ибо такой путь не что иное, как смерть чувств, а тех, кто хотел бы так умереть и уничтожиться, очень мало, хотя это та готовность, которой требует столь высокая благодать.

10. Да убедит тебя это,