Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

у своих друзей, не ставя их в известность, какого рода были эти материалы. В отличие от Японии, в Шанхае в то время подобное отношение к хранению агентурных материалов было «сравнительно безопасно», считал Зорге.

1.7. «Наша стратегия должна заключаться в провоцировании международной войны…» (Ли Лисань)

В период с февраля до второй половины июня 1930 г. происходило формирование левацкой платформы руководства Коммунистической партии Китая и в ряде её местных организаций. Это находило отражение в нарастании завышенных оценок масштабов и уровня развития рабочего и крестьянского движения, партизанских действий вооружённых формирований КПК. Руководство Коминтерна считало, что в условиях революционного подъёма в Китае революция может победить сначала в одной или нескольких провинциях. Поэтому генеральным направлением тактики КПК была подготовка к захвату одной или нескольких провинций.

Этот тезис категорически отвергал Ли Лисань, фактически возглавлявший в период с 1929 г. по сентябрь 1930 г. Политбюро ЦК КПК. Он, в частности, подчеркивал, что «…когда революция окажется способной победить в одной или нескольких провинциях, различные реакционные клики, милитаристы разных провинций, особенно разные империалистические страны, сразу же временно отбросят взаимные конфликты с целью совместного подавления революции». Ли Лисань утверждал, что вопрос об одержании победы сначала в одной или в нескольких провинциях нельзя рассматривать как вопрос, оторванный от общереволюционного подъёма в Китае. И далее он указывал: «…Особенно серьёзный вопрос – это о связи китайской революции с мировой революцией. Мы считаем, что Китай есть самый яркий и заострённый узел, где сконцентрированы все противоречия империалистических держав. И поэтому мировая революция может иметь сначала взрыв в Китае. С другой стороны, взрыв китайской революции может вызвать приближение непосредственно революционного положения во всем мире. И китайская революция одержит полную победу в этой решительной схватке в международной масштабе (и она победит только в этой схватке)…»

Один из основных тезисов Ли Лисаня сводился к тому, что «великие события» в кратчайшие сроки способны превратить КПК и её профсоюзы в мощные массовые организации.

С начала 1930 г. в Коминтерне возобладали представления о начале нового революционного подъёма в ряде крупнейших капиталистических, полуколониальных и колониальных стран под влиянием мирового экономического кризиса и в результате поворота в политике Коминтерна (усиление борьбы против «правых» и т. д.), связывавшегося с именем И. В. Сталина.

В духе таких установок в феврале 1930 г. прошёл расширенный президиум ИККИ, в тезисах которого говорилось о новой волне «революционных крестьянских выступлений (партизанские и крестьянские армии)» в Китае.

Данные о быстром нарастании рабочего и крестьянского движения в Китае, его размахе отвечали стремлению вписать его в число стран, охваченных революционным подъёмом. Эта тенденция усилилась в ситуации, когда весной 1930 г. в Китае началась крупномасштабная война милитаристских группировок. Опираясь на эти данные, отдельные эксперты-китаеведы в Москве уже в апреле 1930 г. склонялись к выводу о том, что положение в Китае, в особенности развитие революционной борьбы в деревне, можно расценивать как приближение революционной ситуации.

18 июля 1930 г. в ИККИ была получена телеграмма ЦК КПК, в которой говорилось о его решении организовать восстания в Нанкине и Учане и всеобщую стачку в Шанхае. В ответной телеграмме от 23 июля 1930 г. Исполком Коминтерна категорически возражал против принятого решения руководством китайской компартии об организации восстаний и всеобщей забастовки.

На период с конца июля до конца августа 1930 г. пришёлся период «пика» лилисаневского курса и его прямой конфронтации с Коминтерном, возникшей после захвата 27 июля 1930 г.г. Чанша частями Красной армии Пэн Дэхуая.

Выступая на Политбюро ЦК КПК (1 и 3 августа 1930 г.), Ли Лисань изложил планы всеобщих восстаний в основных городских центрах Китая. Он выступил также за организацию восстания в Маньчжурии, которое означало бы, по его словам, войну Японии против СССР и должно было «явиться прологом к международной войне». «Наша стратегия должна заключаться в провоцировании международной войны, – настаивал Ли Лисань. – Коминтерн должен теперь перейти к наступательной политике, прежде всего СССР. СССР должен энергично готовиться к войне».

Курс на провоцирование мировой войны был, по сути, стержнем политической концепции Ли Лисаня, поддержанной Мао Цзэдуном и другими деятелями КПК. Феномен ультралевого крена в КПК был не чем иным, как следствием борьбы против «правого уклона» в ВКП(б) и Коминтерне, что было перенесено и на китайскую почву.

Москва в тот период решительно выступила против планов восстаний и забастовок в крупнейших городах. 13 августа 1930 г. И. В. Сталин телеграфировал В. М. Молотову из Сочи: «Крен китайцев фантастичен и опасен. Всеобщее восстание в Китае в данной обстановке – чепуха. Организация совправительства есть курс на восстание, но не во всём Китае, а там, где есть шансы на успех. Китайцы уже наглупили, поторопившись с захватом Чанши. Теперь они хотят наглупить во всем Китае. Этого нельзя допустить».

В директиве Центральному комитету КПК, принятой 25 августа 1930 г. на Политбюро ЦК ВКП(б), руководству ЦК КПК ещё раз предлагалось отвергнуть планы вооружённых восстаний в крупных городах, так как это являлось «вреднейшим авантюризмом». Ли Лисаню предписывалось «незамедля отправиться сюда» – в Москву.

Главная задача КПК сжато формулировалась следующим образом: «Опираясь на настоящую Красную армию, хотя бы в одном обеспеченном районе создать и укрепить советское правительство Китая». В целом положения этой директивы означали дальнейшую корректировку китайской политики Москвы: создание территориальной базы Советов теперь не связывалось с захватом городских центров.

Победа над северной коалицией позволила Чан Кайши приступить к реализации своих планов по уничтожению частей Красной армии. Первый карательный поход гоминьдановских войск против советских районов в Китае продолжался с октября 1930 по январь 1931 г. и был начат силами местных милитаристов, враждовавших с центром.

К началу декабря 1930 г. в состав Красной армии Китая входило 13 корпусов (1–11, 16-й и 20-й) общей численностью более 75 тыс. бойцов и командиров. Резервом Красной армии являлись бойцы крестьянских партизанских отрядов и местного крестьянского ополчения. Корпуса имели на вооружении более 50 тыс. винтовок, на каждую из которых приходилось 10–20 патронов. Во всей армии насчитывалось до 200 артиллерийских орудий.

Основной базой борьбы КПК и Красной армии против нанкинской армии стал наиболее крупный советский район на стыке юго-восточной провинции Цзянси и западной – Фуцзяни, получивший название Центральный советский район. Административным центром этого района и всех освобождённых районов стал г. Жуйцзинь.

Главный штаб НРА, которому было известно о недостатке вооружения и боеприпасов у Красной армии, весьма низко оценивал её боеспособность. Оснащение гоминьдановской армии оружием и боевой техникой значительно превосходило Красную армию. Чан Кайши также рассчитывал на численное превосходство своих войск и на более высокую боевую выучку гоминьдановской армии благодаря работе иностранных инструкторов в частях и штабах НРА. При этом не учитывалось, что гоминьдановскую армию обучали классическим принципам