Читать книгу - "Любовник Павлова 2 - Ника Маслова"

на «К». Но я всё же хотел подтверждения. Потому что, возможно, один шанс из ста, Марине мог написать Денис Сергеевич.

Вчера он посматривал на меня без особой приязни, а вот с Павловым очевидно дружил. Так что мало ли, вдруг это дружеская забота, а не месть бывшего Марининого жениха — из самых благородных побуждений, разумеется. Именно так Кирилл скажет, когда я до него доберусь для серьёзного разговора.

Дверь резко распахнулась, и мои глаза обжёг яркий свет. Я закрылся от него рукой, но недовольное лицо Павлова успел разглядеть.

— Вадим, что ты здесь делаешь?

Глава 23. Вадим. Добрые побуждения

Глава 23. Вадим. Добрые побуждения

Нападение — лучшая защита. Так Макс всегда говорил. И из-за этого, скорей всего, поплатился здоровьем. Но лучше б мне подумать об этом потом, вдали от Павлова и его опасного прищура.

— Что здесь делаю? Нагло подслушиваю ваш разговор, — признался я честно. — Простите, не смог удержаться, ведь говорили вы обо мне.

Павлов недовольно нахмурился.

— А вы бы поступили иначе? — добавил я и, фигурально выражаясь, выстрелил себе в ногу: — Ваша дочь считает меня присосавшимся к вам паразитом.

Чёрт, ну я и сказанул. Мог бы найти выражения и помягче. Язык мой — враг мой, что тут уже скажешь.

Попробовал исправиться:

— В общем, я, как услышал ваш разговор, расстроился очень сильно.

— Ты слышал её слова? — спросил Павлов, чуть приподняв брови.

Я сглотнул. Ну ни хрена ж себе. Да я провидец. Лучше б, конечно, мне так угадывать выигрышные номера в лотерею, чем сорта словесного дерьма, которыми в меня швыряются папины дочки и прочие недоброжелатели.

— Нет. Её слов я не слышал, мне ваших хватило, чтобы составить общее представление. — Я опустил голову, потёр плитку ботинком. — Вы считаете, она права?

— Не говори ерунды. Или у тебя исключительно избирательный слух: плохое слышишь, хорошее пропускаешь мимо ушей?

— А там было хорошее? — спросил я, всё ещё не поднимая головы. Меня наконец накрыло стыдом, и лицо как горело.

— Было, — твёрдо сказал Павлов. — И это хорошее заключалось в том простом факте, что я не собираюсь отказываться от тебя только потому, что один человек решил задурить моей дочери голову.

— Я могу узнать его имя? — Я посмотрел ему в глаза. — Хочу знать, кого мне при случае отблагодарить.

Павлов шумно выдохнул через нос.

— Не нужно этого. Тебе этот человек не по зубам.

— Лазаренко или Матвеев? — спросил я.

Он твёрдо посмотрел на меня.

— Ни тот, ни другой.

— Даже так? — Я усмехнулся. — Ну надо же. Число моих фанатов растёт как на дрожжах.

Павлов фыркнул.

— Ты преувеличиваешь своё значение. Это желающие позаботиться обо мне уже становятся в очередь.

Я рассмеялся.

От души отлегло. Всё, Павлов упустил момент наехать на меня из-за подслушивания и выгнать к чертям. Четверти часа не прошло, как я пообещал себе не лажать, и вновь облажался. Но закончилось-то всё хорошо. Верней, ещё не закончилось, но я знал, как всё красиво закончить.

— Да, это правда, — сказал я. — Среди желающих о вас позаботиться я — первый в очереди.

Шагнув вперёд, я обнял Павлова за талию, второй рукой забрался под пушистый белый халат.

— Разрешите мне о вас позаботиться?

Закусив губу, я поиграл в «стрельбу глазами». Дыхание мгновенно потяжелело, словно не было этой ночи и секса, будто мы с Павловым всерьёз задались целью сломать кинг-сайз-кровать.

Стресс или ещё какая херня, но я мгновенно завёлся.

— Мы опоздаем, — возразил Павлов, но не резко, уверенно, а как будто с сомнением. Будто хотел, чтобы я его переубедил.

— Боже мой, Николай Николаевич, вы же бигбосс. — Я развязал пояс, и полы его халата послушно разошлись. — Вы никогда не опаздываете, вы только задерживаетесь. И не без причины, а из-за очень важных, очень срочных, крайне неотложных...

Слово «дел» я проглотил вместе с его членом. Встал на колени, бросив на пол пиджак, и принялся за работу. Член Павлова быстро креп, и вскоре мне пришлось выпустить его изо рта. Взяв ствол в ладонь у самого основания, я принялся посасывать самый кончик, затем провёл языком по вене до корня и вернулся к головке.

Павлов чуть потянул меня за волосы, и только тогда я приоткрыл глаза. Посмотрел ему в лицо, раз он приказывал.

— Тебе это правда нравится. — Он смотрел на меня, как на чудо-юдо какое-то.

— Да, нравится, — произнёс я, пусть и, как мама учила, говорить с наполненным ртом неприлично. Но разве то, чем я занимался, хоть в чём-то прилично? Мама меня такому точно не учила. Она не знала. Ну, я на это надеялся. И в любом случае мог делать всё, что хочу.

Продемонстрировать чудо членораздельной речи в таком положении у меня не вышло. Но Павлов, разумеется, и так понял меня. Провёл пальцем по контуру растянутых губ, погладил по горячему лицу, волосам. Я терпеливо ждал команды продолжить, и он наконец её дал.

Ну а я дал ему. Как и вчера в машине, меня крыло от одного факта того, что я отсасываю ему. И я тихо надеялся, что бельё, как вчера, в итоге менять не придётся. У меня жёстко стояло, хотя я к себе не прикасался. Меня несло всего лишь от ощущения его члена в моём рту, от того, что я держу его за яйца и полностью контролирую его удовольствие.

Он прижался спиной к стене, запрокинул голову. Его горло дёргалось, грудь вздымалось рывками, напрягался живот, все эти жёсткие твёрдые кубики. И я жадно смотрел на него. И старался. Ох, как же я старался и наслаждался — будто обхаживал не его, а собственный член.

Продолжив двигать рукой, я тщательно отполировал языком его яйца и вырвал-таки у него громкий стон — беспомощный из-за силы испытываемого удовольствия. Павлов ударил кулаком по стене, и я удвоил, утроил усилия. Сам стонал, будто сучка. И мне было всё мало, мало и мало. Хотелось ещё.

Не только Павлов потерялся в ощущениях, я тоже ступил. И поплатился за это. Павлов спустил мне на лицо. Как так получилось, я даже не понял. Едва успел зажмуриться, как тёплые капли заляпали всё.

— Чёрт, — глухо сказал он, когда я