Читать книгу - "Изгой Проклятого Клана. Том 6 - Владимир Пламенев"

Стены перестали «дышать».

И гора…

…вздрогнула.

Глава 13

Все Вершинины замерли.

Константин с опаской посмотрел на стену.

А они вздрогнули снова. Энергия вспыхнула во все энергоканалах, устремившись по ним потоком мощных импульсов. Вершинины не могли этого чувствовать, как я. Но пульсация маны освещала весь зал, она пробивалась через кристальное сердце титана и заставляла щуриться некоторых из них от яркости вспышек.

— Отец, ты сорвал стабильность цикла! — крикнул Илья.

— Живо, в круг! Надо остановить пробуждение! Если Титан придёт в себя, то мы уже не возьмём его под контроль! — рявкнул Константин, проигнорировав укор сына.

Каменный пол под нами содрогнулся. В коридорах, в которые уходили все здешние проходы, нарастал гул. Это дыхание элементаля заполняло все его части. Из лёгкого, поверхностного, оно стало глубоким и мощным. И сейчас оно пробудит всё, что здесь есть. Но в первую очередь — разум Титана.

Если это случится, то у нас действительно начнутся проблемы. Потому что нас может разметать, как и тех самых людей Латинова, которых Вершинины сюда заманили и поубивали, расчленив какой-то пространственной техникой.

А сейчас эта самая техника может обернуться против нас.

Значит Титан не должен прийти в себя.

Я подскочил к сердцу Титана. Оно на полную пульсировало, излучая во все стороны волны маны. Можно внедрить туда бирюзовый туман. Он быстро будет сдавлен там и я потеряю над ним контроль. Но при точечном воздействии может получиться вызвать пару-тройку сбоев в работе энергосистемы Титана.

И даже убить его, таким образом…

Но зачем? Он ничем не заслужил смерти. Пусть элементали и были специфическими существами, но они мыслили и даже чувствовали. Раз на раз не приходилось конечно, некоторые из них были больше похожи на машины. Но то же самое можно сказать и про людей из плоти и крови.

Так что пусть мне сейчас будет чуть посложнее. Но я просто замедлю течение его энергии, а затем сбалансирую её и она устаканится. Тогда Титан сам уснёт.

Ха! В этом он не сильно отличался от человека. Просто надо успокоить тело и ум, тогда и уснёт. Тем более, что ему ещё богом становиться.

— Что ты делаешь⁈ — закричал Константин.

— Отец, не мешай! Ты сам знаешь, что его Дар куда сильнее наших! — ответил ему Илья.

— Да какая разница⁈ Он сейчас пробудит Титана своими потугами!

— Не лезь, — отчеканил я, посмотрев на Константина ледяным взглядом.

Он нахмурился. Но замолк и даже сделал шаг назад. Остальные Вершинины уже не рискнули лезть.

Я же сконцентрировал на кончиках своих пальцев ману бирюзового тумана. А затем, ориентируясь на своё ощущение энергии, запустил их внутрь сердца Титана. Они погрузились сквозь поверхность, вступая в противоборство с густой маной Титана. Завязли. Заискрились.

Внутри сердца стали появляться маленькие вспышки, которые были ещё в несколько раз ярче, чем импульсы раньше.

— ДА ОН СЕЙЧАС ПРОСНЁТСЯ! — уже начал паниковать Константин.

Но Илья, неотрывно следящий за моей работой, останавливал его рукой. Он уже видел, что я всё делаю правильно. Пусть и ничего не понимал. Скорее — чувствовал своей интуицией.

Остальные Вершинины переглядывались. Они явно не хотели лезть, пока один из их лидеров — отец или сын — не возьмёт верх. Ждали, пока определиться вожак. Но не смели идти против меня в одиночку. Как это по-человечески.

Не всем быть лидером.

Но в данный момент, им был я. Потому что именно моя мана заставила сердце Титана сначала ускорить свой манаток, на время, а потом плавно пойти на спад, затухая. Вместе с этим замедлялись и магические всплески вокруг. Затихал гул. А сама гора потряхивалась всё меньше и меньше.

— Получилось? — робко спросил один из младших Вершининых.

— Да, — прохрипел Илья. — Получилось.

— Не понимаю… — пробормотал Константин. — Что ты сделал? — спросил он у меня.

— Снял напряжение, с помощью его резкого усиления. Ваши манипуляции с сердцем титана сбили его нормальный энерготок, поэтому там стало накапливаться напряжение. Дайте угадаю: с каждым днём для контроля сердца приходилось прикладывать всё больше и больше усилий?

Константин хмуро посмотрел на Илью, своего сына. И тот уверенно кивнул мне, со словами:

— Да, абсолютно верно. Мы не понимали, в чём дело.

— В том, что это напряжение накапливалось и не снималось, — объяснил я. — Когда вы отвлеклись и перестали всё как следует контролировать, оно достигло слишком высоких значений. Тогда Титан начал просыпаться. А я, точечным воздействием, снял блоки в местах, где энергии было слишком много. Её течение восстановилось и всё пошло как должно.

— Как будто снял спазм? — спросил один из Вершининых.

— Примерно, — согласился я. — А теперь, раз Титан спит, вы ответите на мои вопросы.

— Много чести, — забухтел Константин. — Ты не воспитывался в нашем роду. Тебя с нами ничего не связывает, кроме крови.

— Но большего и не надо! — поспорил Илья. — Или ты хочешь чтобы единственный сын твоей дочери разорвал с нами все связи⁈ Тем более, что его Дар был с мастерским потенциалом, как минимум! Сколько столетий назад в нашем роду рождался такой одарённый маг⁈

— Он не из нашего рода!

— Но он с нами связан, нравится тебе его отец или нет! — не унимался Илья.

А я прям «умилялся» с этой картины. Один обиженный старик пытается доказать всем, что его гордыня выше здравого смысла и налаживания здоровой коммуникации. Как иронично.

— На мои вопросы вы в любом случае ответите, — спокойно заявил я. — Это даже не предложение. Это факт. В противном случае, — я указал на сердце Титана, — с Титаном снова что-то произойдёт. Но в этот раз я уже не вмешаюсь.

— Тогда останешься здесь! — сверкнул глазами Константин.

— Нет. Не думаю, — усмехнулся я. — Я просто заставлю Титана вернуться. А, может, и вовсе перенести меня в Родной мир. Учитывая, сколько в нём энергии, это вполне возможно.

— Бред, — закачал головой Константин. Но всё же задумчиво замолчал.

В одном из тоннелей, идущих наружу, я почувствовал какую-то незнакомую энергетику.

Тут есть кто-то ещё?

А вот Илья сделал шаг вперёд, ко мне.

— Что тебе хочется знать, племянник? — он сделал акцент на последнем слове. Отчего я усмехнулся про себя.

— Первое: что с моей матерью?