Читать книгу - "Тайна семи звезд - Митрополит Иларион"

— А са́жень? — спросил Володя, желая показать, что он тоже кое-что знает.

— Саже́нь, — поправил отец Платон. — Сажени бывают разные. Маховая сажень — это расстояние от кончиков пальцев одной руки до кончиков пальцев другой руки, когда руки вытянуты параллельно полу. Примерно сто семьдесят восемь сантиметров. А косая сажень — это расстояние от кончиков пальцев правой руки, вытянутой вверх под углом девяносто градусов, до носка левой ноги, отодвинутой в сторону. Почти два с половиной метра. Ты же знаешь выражение «косая сажень в плечах»?

— Да.

— Это метафора. Она означает: очень широкоплечий, ладно скроенный, крупного телосложения. Как если бы у человека плечи были шириной два с половиной метра. А семь пядей во лбу — значит, лоб очень высокий. В переносном смысле: человек очень умный.

— Но ведь люди бывают разного роста. Как можно привязывать меры к росту?

— Верно. За основу берется средний рост взрослого мужчины. Но и архитекторы, и иконописцы в древности очень часто измеряли длину по своему собственному телу. Архитектор мог сказать: «Длина этой стены — двенадцать моих саженей».

Самовар на столе закипел. Только сейчас Володя заметил, что самовар топится дровами, а труба из него выведена в открытую форточку.

Отец Платон поставил на стол банку с вареньем, чашки для чая, положил хлеб. Обратившись лицом к иконе, прочитал молитву и благословил стол.

Володя с аппетитом ел серый монастырский хлеб с малиновым вареньем, запивая его горячим крепким чаем. А отец Платон продолжал рассказывать о мерах и пропорциях.

— Метры, сантиметры, миллиметры — это абстрактные меры. Они ни к чему не привязаны. А вся древняя архитектура была привязана к мерам человеческого тела, и в этом был особый смысл. Ведь в основе строения человеческого тела лежит принцип гармоничного соотношения между частью и целым, а также отдельных частей между собой. Это то, что называется «пропорцией». Возьми вот там книгу справа от тебя.

Отец Платон указал взглядом на книгу, лежавшую рядом с Володей на этажерке. На переплете было написано: «Витрувий. Десять книг об архитектуре».

— Открой на странице сорок восемь. Володя открыл.

— Читай второй абзац сверху.

Володя начал читать:

— «Композиция храмов основана на соразмерности, правила которой должны тщательно соблюдать архитекторы. Она возникает из пропорции, которую по-гречески называют „аналогия“. Пропорция есть соответствие между членами всего произведения и его целым по отношению к части, принятой за исходную, на чем и основана всякая соразмерность. Ибо дело в том, что никакой храм без соразмерности и пропорции не может иметь правильной композиции, если в нем не будет точно такого членения, как у хорошо сложенного человека. Ведь природа сложила человеческое тело так, что лицо от подбородка до верхней линии лба и корней волос составляет десятую часть тела, голова вместе с шеей, начиная с ее основания от верха груди до корней волос, — шестую часть, ступня составляет шестую часть».

— Видишь? Меры человеческого тела и их соотношение между собой сами в себе содержат скрытую гармонию. Бог создал тело человека пропорциональным и гармоничным. И когда люди строили здания, они в архитектуре стремились отразить те же самые пропорции, какие заложены Творцом в человеческое тело. Ты знаешь, что такое дорическая колонна?

— Нет.

— Это колонна, у которой высота вместе с капителью в шесть раз превышает ее толщину. Витрувий считал, что такая колонна воспроизводит пропорции, крепость и красоту мужского тела. И в византийскую эпоху эти принципы не были забыты. Все пропорции в храмовой архитектуре сохраняли те же соотношения, которые существуют в человеческом теле.

— А к иконописанию какое это имеет отношение?

— Самое прямое. Икона — часть храмового пространства. Это в наше время иконы висят в музеях, в частных домах, иконы пишут на заказ. Икону можно подарить, передарить, продать, купить. В раннехристианской Церкви вообще не было икон, отдельных от храма. Были настенные изображения — фрески, мозаики. Потом стали появляться деревянные иконы, но каждая из них встраивалась в пространство храма, была частью единого ансамбля. А значит, то, что на ней изображено, по своим пропорциям должно было соответствовать тому, что находилось вокруг.

В дверь постучали. Отец Платон поднялся, чтобы открыть. Раздевшись в сенях, в мастерскую вошел молодой человек, похожий на Христа: с длинными спускающимися до плеч черными волосами, разделенными на прямой пробор. Он был в черном подряснике с кожаным ремнем.

— Послушник Григорий, — представился вошедший.

Володя пожал протянутую ему руку.

— Это Владимир из Москвы, — сказал отец Платон. — Он приехал на десять дней и хочет за это время научиться писать иконы.

В голосе иконописца звучала легкая ирония.

— Думаю, что за десять дней можно написать одну икону, — сказал Григорий без иронии, но и не очень уверенно.

— Ты думаешь?! — отец Платон высоко поднял брови. — Ну что ж, за десять дней одну, за месяц три, а там можно и свою мастерскую открывать, заказы брать! Так, что ли?

Григорий молчал.

— Ну хорошо, — сказал отец Платон. — Тогда возьми одну из этих досок, которая «сорок четыре с половиной на тридцать пять». Сантиметров, разумеется. И покажи ему, как готовить доски. Начнем с этого. Завтра я весь день в Покровском храме, а ты ему покажешь, как класть левкас.

* * *

Оставшуюся часть дня и весь следующий день Володя провел с Григорием. У того была своя небольшая келья-мастерская в братском корпусе, сплошь увешанная иконами и репродукциями с икон, заваленная книгами, заставленная баночками с сухой краской. Обстановка напоминала мастерскую отца Платона, только здесь было меньше места и больше беспорядка.

— Отец Платон только доски использует готовые, остальное делает сам, — рассказал Григорий. — И не признает ничего искусственного. Все краски должны быть минеральные. Грунт делает на осетровом клею. Олифу тоже сам варит, ну а краски мы помогаем ему растирать. Все делает по рецептам древних мастеров.

— А откуда он все это узнал?

— Он самоучка. Самородок. В художественной школе, конечно, этому не учили. В институте тоже. В основном по книгам изучал, даже по рукописям. Откуда-то добывал старинные руководства по иконописи, экспериментировал. Ну, а мы начнем с того, как приготовить доску. Сначала вырезается марля, чуть больше, чем размер доски.

Он взял доску, достал с полки марлю и аккуратно вырезал ее так, чтобы она полностью покрывала поверхность доски и свисала по краям.

— Теперь мы эту марлю приклеиваем плотно к доске.

Достал пузырек с рыбьим клеем и широкими круговыми движениями кисти начал наносить мазки на марлю.

— Разглаживать марлю руками не надо. Но следи, чтобы не оставалось воздушных пузырьков. Главное, чтобы марля прочно