Читать книгу - "НедоСказанная Аксиома или Житие не святого, но Духовного - Леонид Духовный"

ему неведом, он только знает, что тот давно умер. Сыграв красиво на «Кремоне» вступление, он запел:

 

Оторвали Мишке лапу,

Усадили Мишку на пол,

Истрепали Мишке шкуру,

В жилу впрыснули микстуру,

В мёд подмешивали перца,

С ритма сбить пытались сердце,

Наплевали Мишке в душу

И лапшой набили уши...

 

Когда он закончил, я не выдержал и, взяв микрофон в руки, сказал, что имя автора Игорь Рабин, что он жив и к тому же продолжает писать изумительные стихи и песни. В зале вновь раздались затихшие было аплодисменты. Я только умолчал, что Игорь недавно уехал в Калифорнию. Такова уж судьба его творений — их поют, но имя автора не знают. Вот так бы всем, ведь главное, что поют, ведь главное, чтобы задело. Я уже давно живу рядом с ним в США. Мы часто видимся в нашем «Полуострове», на кемпингах или на тусовках, концертах приезжих бардов. Как-то после «бард-шоу» «Песни нашего века» (или как шутят «нашего Вити») на посиделках Виктор Семенович (Берковский) услышав, как Рабин запел пародию:

 

О сладкий миг, когда

Старик залезет к нам на броневик...

 

удивлённо спросил: «И это тоже его песня?!»... Но о сём — ниже.

 

 

***

Детские фестивали проводились, как правило, во время школьных каникул, весенних или зимних. Московский КСП таких зальных мероприятий для детей не устраивал. Зато в августе он собирал в районе Подмосковья свой Детско-Юношеский Слёт, на который я однажды получил приглашение провести один из семинаров-мастерских. Конечно, с радостью и не без любопытства согласился. Условия были полевые, зато какой роскошный и весёлый костёр ожидал нас вечером! Днём же в уютном уголке широченной Поляны Слёта я обнаружил довольно высокий, полутораметрового диаметра пенёк и «назначил» его «своим столом».

К часам двум пополудни в «духовном уголке», как его тут же «кликухнули» местные авторитеты, собрались «семинаристы». Вначале их было человек двадцать, а потом стали всё подходить, круг расширился, да так, что я вынужден был сесть на «стол», чтобы видеть глаза всех ребят. Должен признать, что уровень конкурсантов был значительно выше, ранее слышимого мной. Что тут греха таить, московское образование, а особенно школьное, давало колоссальные знания. С эрудицией и потенциалом выпускников Москвы просветительским учреждениям других городов трудно было тягаться. (Чего уж там: я и сам закончил московский вуз.) Впрочем, и тут было немало раннего графоманства, но с проблесками даровитости. Однако, как утверждал главреж Ленинградского Театра комедии Николай Акимов: «Нельзя дарование растягивать до таланта, а талант до гения».

Одной из отличительных черт московских ребят является прекрасное владение инструментом. Это их плюс, но это же их минус. Зачастую музыкальные пассажи доминируют и бардовская основа — стихи, сильные сами по себе, становятся невоспринимаемым фактором, даже раздражают. Эффект усиливается ещё и от нарочито эмоционального исполнения. Короче, это можно назвать «синдромом артиста», где форма превалирует над содержанием и диктует ему правила. Но АП — песня вольная и оковы искусственности для неё губительны. Может, кто-то обвинит меня в крайностях. Отвечаю своим виртуальным оппонентам: я не апологет примитивизма. Просто «за державу обидно». Просто очень многие увлеклись исполнительским «профи», «... а что-то главное пропало!» (А. Осецкая, вольный перевод Б. Ш. Окуджава).

 

...Но вернёмся к нашим ребятам. Честно говоря, порой меня одолевала мысль: почему именно ко мне они пришли на прослушивание? Скорее, я должен был запомнить их «подходы к снаряду». Но по истечении двух с лишним часов работы... невозможно было никого выделить персонально, некого запомнить. Общий уровень очень приличный, а вот индивидуальностей нет.

Среди семинаристов «духовного уголка» был заметен симпатичный такой денди, лет 18–19-ти. Он в основном помалкивал. Но когда высказывались суждения, все, как бы сверяясь, поглядывали в его сторону. Наконец, он взял гитару в руки, и его песни вдруг меня взволновали. Эта жесткая подача, желание достучаться до ума, рваный ритм, выполняющий свою, строго определённую миссию, напоминали о чём-то близком, даже очень близком в прошлом и настоящем! Меня осенило — так это Алик Мирзаян! Точно, Алик! (Помните у Володи Туриянского: «Точно, был вчера Юрок: вон — „Вода лесная“...»). Его «показ» был принят присутствующими на ура. Он скромно сел около пенька, рядом со мной. Я сказал ему, что всё замечательно. Но, пусть он не обидится, его собственные песни очень напоминают песни Мирзаяна. Я ожидал чего угодно, только не такого ответа: «А я беру уроки у него. Он мой учитель. И по его рекомендации я прослушивался именно у вас» — !!! Придя немного в себя, я понял гениальный ход Алика и спросил, а были ли у него, у парня песни до этих уроков и, может, он споёт их сейчас? Песни оказались, конечно же, слабее предыдущих, но в них ощущалась свежесть восприятия, которая со временем, увы, нас покидает. Я попросил его спеть ещё своё, «старое». Усталый, он немного обиженно спросил меня:

— А что предыдущие его песни — плохие?

— Дело не в том, — хорошие или плохие. А дело в том, что это твои песни, понимаешь твои личностные, буквально — авторские песни. Мирзаян уже состоялся и его копия, пусть даже великолепная, нам не слишком интересна. А вот ты нам очень любопытен. Возьми что-то у Алика, а дальше откапывай свой клад. Когда ты станешь богаче и мы разбогатеем!.

— Духовно? — схохмил он.

— Возможно, — парировал я, — но если этот, твой клад, окажется не «духовным», а «дуловским» или того больше «кукинским», разве ты сильно огорчишься?».

Его благородное «спасибо» дорогого стоило. Во всяком случае — для меня.

Наше общение продолжилось потом у костра. Когда я ему рассказал, что Мирзаян долго не мог «отвязаться» от песен В. Туриянского, на которых учился, он повеселел и «пошёл и зашагал по Москве»! Теперь этот паренёк — известный бард. Его сольные концерты — по всей России. А окончился «наш уголок» тем, что, по традиции, я взял свою гитару и спел для финала несколько песен. Но, не тут-то было: меня заставили петь ещё битый час. А потом была «гитара по кругу»...

Всё-таки удивительно талантливые дети «в стране советской есть» (вернее были) от Норильска и до Ташкента, от Владивостока и до Ленинграда.

 

 

***

Кстати, о Ленинграде. В этой «колыбели движения АП» работали два главных, по моему мнению, КСП: первородитель, представительский «Восток» и действующий поныне боевой «Меридиан», который три с лишним бурных десятилетия возглавляла Аннушка, Анна Ильинична Яшунская. Вся авторская песня Питера долгое время