Читать книгу - "Стихотворения - Марина Ивановна Цветаева"

class="v">Говорит: приду!

И еще: в гробу!

Труднодышащую — наших дел судью

И рабу — трубу.

Что над городом утвержденных зверств,

Прокаженных детств,

В дымном олове — как позорный шест

Поднята, как перст.

Голос шахт и подвалов,

— Лбов на чахлом стебле! —

Голос сирых и малых,

Злых — и правых во зле:

Всех прокопченных, коих

Черт за корку купил!

Голос стоек и коек,

Рычагов и стропил.

Кому — нету отбросов!

Сам — последний ошмет!

Голос всех безголосых

Под бичом твоим, — Тот!

Погребов твоих щебет,

Где растут без луча.

Кому нету отребьев:

Сам — с чужого плеча!

Шевельнуться не смеет.

Родился — и лежи!

Голос маленьких швеек

В проливные дожди.

Черных прачешен кашель,

Вшивой ревности зуд.

Крик, что кровью окрашен:

Там, где любят и бьют…

Голос, бьющийся в прахе

Лбом — о кротость Твою,

(Гордецов без рубахи

Голос — свой узнаю!)

Еженощная ода

Красоте твоей, твердь!

Всех — кто с черного хода

В жизнь, и шепотом в смерть…

У последней, последней из всех застав,

Там, где каждый прав —

Ибо все бесправны — на камень встав,

В плеске первых трав…

И навстречу, с безвестной

Башни — в каторжный вой:

Голос правды небесной

Против правды земной.

26 сентября 1922

«Это пеплы сокровищ…»

Это пеплы сокровищ:

Утрат, обид.

Это пеплы, пред коими

В прах — гранит.

Голубь голый и светлый,

Не живущий четой.

Соломоновы пеплы

Над великой тщетой.

Беззакатного времени

Грозный мел.

Значит, Бог в мои двери —

Раз дом сгорел!

Не удушенный в хламе,

Снам и дням господин,

Как отвесное пламя

Дух — из ранних седин!

И не вы меня предали,

Годы, в тыл!

Эта седость — победа

Бессмертных сил.

27 сентября 1922

Так вслушиваются…

1

Так вслушиваются (в исток

Вслушивается — устье).

Так внюхиваются в цветок:

Вглубь — до потери чувства!

Так в воздухе, который синь —

Жажда, которой дна нет.

Так дети, в синеве простынь,

Всматриваются в память.

Так вчувствовывается в кровь

Отрок — доселе лотос. …

Так влюбливаются в любовь:

Впадываются в пропасть.

2

Друг! Не кори меня за тот

Взгляд, деловой и тусклый.

Так вглатываются в глоток:

Вглубь — до потери чувства!

Так в ткань врабатываясь, ткач

Ткет свой последний пропад.

Так дети, вплакиваясь в плач,

Вшептываются в шепот.

Так вплясываются… (Велик

Бог — посему крутитесь!)

Так дети, вкрикиваясь в крик,

Вмалчиваются в тихость.

Так жалом тронутая кровь

Жалуется — без ядов!

Так вбаливаются в любовь:

Впадываются в падать.

3 мая 1923

Хвала времени

Вере Аренской

Беженская мостовая!

Гикнуло — и понеслось

Опрометями колес.

Время! Я не поспеваю.

В летописях и в лобзаньях

Пойманное… но песка

Струечкою шелестя…

Время, ты меня обманешь!

Стрелками часов, морщин

Рытвинами — и Америк

Новшествами… — Пуст кувшин! —

Время, ты меня обмеришь!

Время, ты меня предашь!

Блудною женой — обнову

Выронишь… — «Хоть час да наш!»

— Поезда с тобой иного

Следования!.. —

Ибо мимо родилась

Времени! Вотще и всуе

Ратуешь! Калиф на час:

Время! Я тебя миную.

10 мая 1923

«Любовь, любовь…»

Любовь, любовь,

Вселенская ересь двух!

Гудят провода,

На них воробьи —

Как воры…

Руками держи

Любовь свою, мни,

Тискай!

Правами вяжи!

Глазами вражды, сыска

Гляди — На груди

Курьерская гарь

К большим городам —

Не к вам мы!

Я думала встарь,

Что — по проводам

Телеграммы

Идут: по струне

Спешащий лоскут:

«Срочно».

Сама по струне

Хожу — вся душа —

В клочья!

Мне писем не шлют

Последнее Шах —

Отнял.

Бумажный лоскут,

Повисший в ветрах, —

Вот я…

Пространство — стена.

Но время — брешь

В эту стену.

Душа стеснена.

Не стерпишь — так взрежь

Вены!

Пространство — стена,

Но время — брешь

В эту стену.

<1923>

ПОЭТЫ

1

Поэт — издалека заводит речь.

Поэта — далеко заводит речь.

Планетами, приметами, окольных

Притч рытвинами… Между да и нет

Он даже размахнувшись с колокольни

Крюк выморочит… Ибо путь комет —

Поэтов путь. Развеянные звенья

Причинности — вот связь его!

Кверх лбом —

Отчаетесь! Поэтовы затменья

Не предугаданы календарем.

Он тот, кто смешивает карты,

Обманывает вес и счет,

Он тот, кто спрашивает с парты,

Кто Канта наголову бьет,

Кто в каменном гробу Бастилий

Как дерево в своей красе.