Читать книгу - "Народные дьяволы и моральная паника. Создание модов и рокеров - Стэнли Коэн"

своего пика, различия размываются, и общественность становится более восприимчива к общим рассуждениям о «состоянии юности». На основе мотива «дело не только в этом» создаются тревожные образы: молодые люди вконец распоясались; подростки вечно чем-то недовольны; это только верхушка айсберга. Педагоги заявляют: «Мы подводим наших подростков», и мотивы «скуки» и «достатка» неизменно соотносятся со всей возрастной группой. Выходят статьи под заголовками «Посмотрим правде о юности в глаза», «Что не так с нынешней молодежью» или (как в зарубежных газетах) «Британская молодежь восстает». Сделать количественные оценки сложно, но где-то около половины манифестаций общественного мнения использовали данный мотив. Как обычно, в популярной прессе появилось архетипичное заявление:

Уже много лет мы лезем из кожи вон, чтобы угодить подросткам. Это ИХ музыка монополизирует эфир, и мы смиренно принимаем ее на радио и телевидении. В наших магазинах именно ИХ причуды диктуют нам стиль одежды… Мы терпеливо наблюдали, не обращая внимания на их неистовые марши с требованием запретить бомбы. Снисходительно улыбались, когда они громили наши кинотеатры во время своих рок-н-ролльных фильмов… Но когда они начали таскать пожилых женщин по улицам… и т. д. (Glasgow Sunday Mail, 24 мая 1964 года).

Однако в противоположность этому в подавляющем большинстве высказываний отражался мотив, который можно было бы назвать мотивом «безумных маргиналов»: моды и рокеры – совершенно нерепрезентативное меньшинство, большинство молодых людей вполне достойны и придерживаются принятых норм поведения, а дурную славу получили из-за модов и рокеров. Тема «безумных маргиналов» встречается в большинстве редакционных колонок и заявлений депутатов парламента, молодежных лидеров и других экспертов-самоучек, разглагольствовавших об инцидентах. Она же проникла в дебаты во втором чтении законопроекта о злоумышленном причинении вреда:

Законопроект был спровоцирован безответственным поведением небольшой группы молодых людей, и я еще раз подчеркиваю, что это чрезвычайно маленькая группа (Чарльз Моррисон, член парламента);

…нельзя судить о моральном облике нашей молодежи по поведению тех эксцентриков, которые породили хулиганство на приморских курортах, приведшее к принятию законопроекта (Эрик Флетчер, член парламента)[118].

В сильной форме этого мотива «остальные» рассматриваются не только как следующие нормам и достойные, но и как безусловно святые. Канцлер казначейства (г-н Модлинг) посчитал модов и рокеров нетипичными для «этого серьезного, умного и превосходного поколения» и, как было написано в одной статье:

сегодня в Британии существует две разновидности молодых людей. Есть те, кто завоевывает мировое признание своей отважной и дисциплинированной службой в высокогорьях, непроходимых джунглях или пустынях – на Кипре, Борнео и йеменской границе. А есть моды и рокеры, со своими выкидными ножами… и т. д. (Evening Standard, 18 июня 1964 года).

Из 110 высказываний общественных деятелей 40 прямо транслируют данный мотив.

На первый взгляд мотивы «вспыльчивой молодежи» и «безумных маргиналов» кажутся несовместимыми; можно сказать либо, что все молодое поколение движется от плохого к худшему, а моды и рокеры просто иллюстрируют эту тенденцию, либо, что молодое поколение не хуже или даже лучше, чем любое другое, а моды и рокеры являются исключением. В таком случае было бы довольно легко установить, какое мнение более популярно. На самом деле все не так просто. Как и в случае со стереотипами и стигматизацией в целом – и как ясно показывает теория когнитивного диссонанса, – соотношение установок необязательно логично. Логическое объяснение двух мотивов, появляющихся одновременно – как это часто бывает, – может выглядеть следующим образом: «Я знаю, что чисто статистически число вовлеченных в инциденты должно составлять ничтожную долю от всей возрастной группы, но все же меня беспокоит очень многое из того, чем сегодня занимаются молодые люди („дело не только в этом“), и кто знает, к чему это приведет („дело не в том, что произошло“). Поэтому я не могу не думать, что эти инциденты – проявление гораздо более серьезного недуга, затрагивающего молодежь в целом».

На практике, конечно, такой аргумент вряд ли нужен – парадокс лишь кажущийся. Подобно тому как первый мотив составляет часть более общей функции стигматизации и стереотипирования, мотив «безумных маргиналов» также выполняет важную функцию: убедить взрослое сообщество, что все в порядке, они могут быть спокойны, зная, что не все поколение против них. Когда этот мотив звучал в суде (полиция, адвокаты и судьи нередко утверждают, что большинство молодых людей крайне добропорядочны – по сравнению с правонарушителями), можно было заметить другую его функцию: убедить в том, что осужденные полностью достойны своего наказания, в отличие от идеальной контрконцепции. Таково одно из условий успешной церемонии понижения статуса по Гарфинкелю:

Свидетели должны оценить характеристики типизированного лица и события, соотнеся этот тип с его диалектической противоположностью. В идеале, свидетели не должны быть способны помыслить черты осуждаемого лица без соотнесения с контрконцепцией, подобно тому, как профанность явления, желания или черты характера, например, проясняется референцией к ее противоположности, священному[119].

Моральная паника опирается на порождение рассеянных нормативных беспокойств, в то время как успешное создание народных дьяволов – на их стереотипное изображение в качестве нетипичных акторов на слишком типичном фоне[120].

Причины

Знамение времени. Исходя из ориентации «дело не только в этом», можно было бы ожидать, что поведение будет восприниматься не как болезнь, а как симптом чего-то гораздо более глубокого. Хотя образ актора преимущественно толкуется исходя из наличия у него свободной воли, а не детерминизма, поведение рассматривается как связанное с современным социальным недугом. Объяснение в основном лежит в социальном, а не психологическом плане, что, по-видимому, отражает неприятие психологических объяснений, которые приравниваются к «мягкой» линии; даже отсылки к «неблагополучной» или неполной семье почти не использовались[121]. Преуменьшение ситуативных факторов – еще одно следствие восприятия поведения как неизбежного результата процессов в обществе.

В то время считалось, что моды и рокеры «зеркально отражают общество, в которым мы живем» (Scotsman, 8 июня 1964 года). Чаще всего упоминались следующие аспекты социального недуга: упадок религиозных верований, отсутствие целей, последствия доброго жалостливого подхода и трепетного отношения к молодежи со стороны государства всеобщего благосостояния. Все эти факторы свидетельствуют о «раскачивании маятника» – это была весьма часто используемая метафора: на строгую дисциплину викторианцев возникает соответствующая реакция, но когда общество воочию видит ее плоды (т. е. модов и рокеров), маятник качнется обратно.

Хотя аргумент маятника, как правило, ассоциируется с определенной идеологией – реакционной или консервативной, – его глобальная ориентация «а-ля знамение времени» разделяется кампаниями в защиту нравственности с других позиций. Так, когда газета Daily Telegraph выступала против «нашего современного общества благосостояния», авторы Tribune жаловались