Читать книгу - "Секретные коммандос - Джон Л. Пластер"

после долгого летного дня, он нянчил в руке стакан пива, его оживленные глаза излучали дружелюбие и оптимизм из-под преждевременно седеющего ежика. Карате согласился с выбором LZ для высадки в юго-восточном углу нашего района цели, поскольку Бен не нашел подходящей посадочной площадки во время своего рекогносцировочного облета.

Видя, что я новичок и никогда раньше не наводил авиаудары, Дэвис заверил меня, что это просто. "Когда находишься в контакте, просто давай мне азимут и расстояние. Помни. Просто азимут и расстояние". В качестве визуального ориентира, чтобы нашу позицию было видно с воздуха, настаивал он, нужно бросать гранату с белым фосфором. "Ее белый дым грибом взлетает над кронами, сразу же, видимый кристально ясно. Забудь о цветных дымах — используй вилли-питер[35]". Обычному цветному дыму требуется несколько минут, чтобы подняться на 100 футов до верхушек деревьев, узнал я, задерживая авиаудар. К тому времени дым мог рассеяться и его нельзя будет увидеть, или его может снести по ветру, что даст неправильное представление о вашей позиции и станет причиной ошибки при бомбометании. Я всегда следовал совету Карате, несмотря на большую опасность белого фосфора: граната размером с кофейную кружку разрывается на тысячу частиц, горящих при контакте с кислородом с температурой 2000 градусов. Одна частичка размером с виноградную косточку могла прожечь руку или ногу насквозь. Единственной надеждой было задушить ее землей, чтобы прекратить поступление кислорода[36]. Если осколок вражеской ракеты или пуля АК пробьет гранату WP на вашем снаряжении, вы мгновенно окажетесь покрытым пылающими частицами, поистине ужасный способ умереть. Несмотря на эту опасность, я бы всегда носил гранату WP на плечевой лямке и просто надеялся на лучшее.

"Давай немного поспим", — предложил Бен, и мы отбились.

После плотного завтрака мы получили карты, таблицы кодов для связи и совершенно секретные предметы "черной пропаганды", которые нужно было использовать в тылу противника. В числе последних было несколько специально подготовленных патронов для АК под кодовым названием "Старший сын"[37], которые при выстреле разрушали оружие и убивали или ранили стрелка. Если мы убьем кого-нибудь из северовьетнамцев, нужно будет снарядить несколько таких патронов в его магазины, чтобы другие NVA взяли и использовали их. Также мы должны были подбросить поддельное рукописное письмо на вьетнамском языке, называемое "мыльной крошкой"; написанное, по мнению экспертов по психологической войне в Сайгоне, достаточно искусно, чтобы неизбежно оставить любого прочевшего в подавленном состоянии.

К 08:30 мы ввосьмером были на вертолетке, садясь в "Хьюи" для вылета на стартовую площадку. Приземление на стартовой площадке в Дакто было жутким. Прошел почти месяц с тех пор, как я был там с РГ "Нью-Мексико". Я почувствовал холодок, когда прошел через место, откуда махал на прощание Стивенсу, Симмонсу и Булларду, но занял свой мозг разговором с Джорджем, финальной проверкой снаряжения и нанесением маскировочного грима.

Около 13:00 Каратэ Дэвис радировал: Погода идеальная, и у него на подходе пара истребителей, чтобы прикрыть нашу высадку. Настало время старта.

Когда их винты начали вращаться, американские и вьетнамские члены экипажей вертолетов надели бронежилеты и летные шлемы. Я забрался в ведущий "Хьюи" с Беном и Хаем, нашим пойнтменом, и Суу, нашим переводчиком. Джордж и еще трое вьетнамцев сели во вторую птичку. В этот день я был полон волнения. В животе трепетало, когда я сидел в дверном проеме "Хьюи", зная, что через двадцать минут меня могут застрелить, или этот вертолет может рухнуть объятый пламенем сквозь верхушки деревьев.

Когда "Хьюи" взлетал, я поболтал ногами, чтобы расслабиться, и с оптимизмом показал большой палец стартовой площадке и группе Брайт Лайт. Они ответили тем же. Затем нос нашей птички опустился, и мы, набирая высоту, потянулись на запад, сопровождаемые длинной вереницей "Хьюи" и "Кингби". Четыре "Кобры"-ганшипа шли рядом с нами. Наши бортстрелки вставили ленты с патронами в свои пулеметы.

Наш строй пролетел мимо цепочки воронок длинной в милю, где B-52 подвергали ковровой бомбардировке долину под лагерем Сил спецназначения Бенхет, последним форпостом перед Лаосом. Построенный на трех выровненных бульдозерами глинистых холмах, лагерь поднимался из сплошной зелени: оранжевый маяк, возвышающийся над джунглями. Затем Бенхет исчез позади, а вместе с ним и вся цивилизация.

Впереди я не видел ничего — ни признаков присутствия людей, ни четких ориентиров — только густо поросшие джунглями холмы. В этой мешанине протянувшихся с севера на юг хребтов какой-то из них был границей, но узнать, какой именно, было испытанием для любого, умеющего читать карту. Эти горы, Аннамская цепь, поднимались на ту же высоту, что и Аппалачи, с пышными лесами и утесами, возвышающимися над бурными реками. Тут и там кочевые горные племена подсечно-огневым способом расчищали лоскутки полей, чтобы растить урожай. Но они давно ушли, а их поля заросли. Повсюду я видел воронки от бомб. Там, где они падали в низины, их заполняла вода, мерцающая на солнце, когда мы пролетали мимо.

Затем, вдалеке, сквозь туманную лаосскую дымку, материализовалась оранжевая лента шириной в полмили, которая резко контрастировала с окружающей ее пышной зеленью. По мере нашего приближения она проявлялась в деталях — глинистого цвета воронки от бомб и оползни — мили и мили, тысячи их тянулись вдоль идущего с востока на запад Шоссе 110. В некоторых местах дорогу бомбили так сильно, что там были только перекрывающие друг друга воронки — там до сих пор не выросло ни единого деревца, ни даже травинки.

Это была тропа Хо Ши Мина.

Когда я ясно разглядел это, до меня дошло — ни единого видимого признака человека, но эта ухоженная дорога была свидетельством того, что внизу скрываются тысячи врагов. Рискнуть оказаться под этими деревьями — все равно, что нырнуть в море, поплавать среди стаи акул. Но именно туда мы и направлялись.

Наша воздушная процессия свернула на север, к цели Новембер-Один. Я чувствовал, что за нами наблюдают тысячи глаз. Укрыться негде, они слышат наши вертолеты! Это длится целую вечность! Почему мы не идем вниз! Мы такие голые, нас видно всем, кому ни попадя, за много миль! Давайте снижаться! Вниз! В те последние минуты перед посадкой каждый разведчик чувствовал нарастающую внутри тревогу. Мы были во власти сил, находящихся вне нашего контроля. Нам хотелось только одного: убраться прочь из этой шумной вертушки, оказаться на земле, снова взять контроль в свои руки.

Над нами кружили Кови и пара истребителей-бомбардировщиков A-1. Затем, наконец, рядом возникла пара "Кобр"-ганшипов, исследующих окрестности нашей LZ, проверяя, не будет ли открыт огонь с земли.

Два