Читать книгу - "Святой Франциск Ассизский - Мария Стикко"

на святую чистоту: кто бы куда ни направился, всюду должно рождаться в людях желание любить Бога и служить Ему как служит он сам. В городах и селениях возникали группы последователей святого Франциска; управлял ими как и общиной Порцинкуолы, выборный настоятель, называвшийся гвардианом. Он подчинялся другому, старшему, управлявшему всеми «местечками» (а не монастырями, святой Франциск был против этого слова) провинции, он назывался «minister», то есть «слуга», и все «министры» были в зависимости от «генерального» (т. е. главного) «министра», которым вначале был святой Франциск, а потом — Пьетро Каттани. Время от времени «главный министр» или «генерал» Ордена созывал детей своих на капитул в Санта Мария дельи Анджели.

Такому обширному Ордену был явно мал кратчайший устав, состоявший из нескольких строк Евангелия и одобренный Иннокентием III. Позднее был составлен новый, принятый с большими трудностями и затем утерянный, и весной 1223 года святой Франциск, удалившись в Фонте Коломбо, что у Риети, вместе с братьями Боницио из Болоньи и Леоне из Ассизи, в молитвах и одиночестве написал основной устав, впоследствии, 29 ноября того же года, одобренный папой Гонорием III.

Нет в мире закона более краткого, более обширного и более простого, столь строго формировавшего нравы и уважавшего каждого человека в отдельности, чем этот францисканский устав — ключ от райских врат, как назвал его автор, — устав, который в двенадцати статьях собирает воедино Евангельскую мудрость и учит людей этой мудрости.

Главное в уставе:

Послушание папе и Церкви прежде всего. Святой Франциск с таким благоговением относился к священнослужителям — посланникам Христа, что целовал землю там, где они проходили. Послушание прямому начальству отдельного «местечка», включая и братьев, а не только начальству определенного монастыря, как предписывали уставы предшествовавших религиозных Орденов. Меньшие братья, не обладавшие постоянными благами, не имели и постоянного начальства, и все же особая преемственность бедности строгим образом ограничивала жизнь братства и усложняла послушание, что было новым в средневековом монашеском законодательстве. Таким образом, крылатую свободу как бы обуздывали — птицы были привязаны нитью отречения.

Бедность. Никто не мог стать членом Ордена, не отказавшись прежде от собственного имущества, не продав его и не раздав вырученные деньги бедным. Совершив это, каждый мог оставить себе лишь рясу, плащ с капюшоном, повязку. (Если ряса заплатана — тем лучше, это прибавит чести тому, кто ее носит) Кроме того: нельзя получать деньги, нельзя ничего делать своей собственностью, надо работать бесплатно, просить милостыню без стыда.

Чистота. Жизнь должна быть свободна от порочных желаний — их надлежит беспрестанно подавлять, и наполнена материнской любовью ко всем созданиям Божьим (в особенности — к собратьям, к бедным и немощным) и вечным стремлением к совершенству.

Молитва и труд, выполняемые усердно и сменяющие друг друга. Нужно заниматься достойно тем ремеслом, которому братья обучены, то есть работать в соответствии с призванием.

Проповедь. Проповедовать только с соизволения церковной власти, в назидание людям и на благо им, но немногословно, ибо на земле Господь говорил кратко. Кто пожелает, может отправиться с миссией в дальние земли, чтобы учить Евангелию сарацин и других неверных, получив на это дозволение «провинцальных министров».

Существовало еще одно предписание, имевшее отношение ко всей жизни францисканцев — его можно назвать четвертым обетом после бедности, чистоты и послушания. Это радость. Ей святой Франциск придавал самое большое значение. Печальный монах — монах дурной. Уныние — от дьявола, оно означает, что ты думаешь лишь о самом себе, оплакивать же прошлое — грех. Грешно и стремиться к недостижимым благам, да и сами эти блага не истинны. В радости же выражены благодарение Богу, верность Богу, верная оценка жизни, сердечная чистота, отречение от себя ради других.

«Старайся всегда выглядеть радостным, — говорил святой Франциск, помогая братьям служить Всевышнему. — Если дело, каким бы благородным оно ни было ты делаешь с недовольным видом оно приведет лишь к тоске, а не к добру».

ГОСПОЖА БЕДНОСТЬ И УЧЕНИЕ

Есть одна невидимая ценность — знание. На свете есть много тяжелых и незвонких монет, обладание которыми рождает в иных робость, а в нас — горделивое чувство реального богатства. Это книги. Но как могут сочетаться нищета и учение? В XIII веке книги писали от руки, на пергаменте, переплет был деревянный или кожаный, набитый металлическими гвоздиками; стоили книги целое состояние, для хранения их требовались целые комнаты, ибо, в отличие от нынешних, они просто неподъемны. Могли ли владеть ими рыцари нищеты?

Именно этот вопрос задал брат Риккардо делла Марка, человек знатный и образованный, который мог отречься от всего, только не от занятий, посетив как-то раз святого Франциска в Ассизи. На это святой ответил:

— Наш закон предоставляет нам право лишь на верхнее платье с поясом и на исподнее.

— Что же мне делать, — спросил тот, — если у меня много ценных книг? — и весьма опечалился, услышав, что должен отказаться от них.

— Как же иначе? — воскликнул Франциск. — Вы хотите быть меньшими братьями среди людей и толкователями Евангелия, на деле же выходит, что вы хотите и денег!

Но у юношей тяга к книгам рождалась не из-за стремления к богатству и редким сокровищам, она возникала от жажды знаний и славы. Святой, умел читать в умах (а это самые интересные и трудные книги в мире), и когда послушник попросил позволения держать у себя псалтырь, ответил: «Император Карл, Роланд, Оливье и все доблестные рыцари, сражаясь с неверными, огромным трудом и смертельными мучениями добивались великой победы, они умирали, защищая Христа, но были при этом многие, которые, распевая о них песни, желали добиться почета и славы среди людей. Так и среди нас есть многие, кто, рассказывая о деяниях святых, хочет стяжать почести и славу».

Такими мудрыми словами святой Франциск хотел склонить самолюбивого юношу к добродетели, противопоставляя славе слов — славу действия, героизм борьбы — героизму болтовни.

Однако молодой брат вновь пошел в наступление, ибо очень хотел ускользнуть от столь сурового послушания, но не желал ослушаться. Святой Франциск почувствовал, что эта страсть не доведет его до добра и объяснил ее последствия:

— Пожелав иметь псалтырь, ты пожелаешь и молитвослов. Когда получишь молитвослов, ты усядешься за кафедру, как почтенный прелат, и прикажешь брату своему: „А ну-ка принеси мне молитвослов**.

Франциск не умел упрекать других, не упрекнув себя самого, и потому взял из очага горсть пепла и посыпал им голову, приговаривая:

— И мне молитвослов, мне тоже молитвослов!

Послушник покраснел, и святой признался:

— Брат мой, и я однажды поддался соблазну и пожелал иметь книги,