Читать книгу - "Святой Франциск Ассизский - Мария Стикко"

бедную прекрасную женщину, которая жила одна в пустыне. Он женился на ней, и родилось у них много детей, и затем он покинул их. Когда дети выросли, мать сказала им: «Не бойтесь ничего и не стыдитесь, потому, что вы — царские дети. Идите же к его двору, и он даст вам все, что вам нужно». Так они и сделали, и царь, увидев их, восхитился их красотой. Он понял, что они похожи на него и спросил у них: «Чьи вы дети?» Когда они ответили, что мать их — бедная женщина, и живет одна в пустыне, он, возрадовавшись, принял их в объятия и сказал: «Не бойтесь, вы — сыновья мои. Если в моей трапезной едят слуги, тем больше достанется вам, ведь вы законные мои дети».

— Я, — объяснил Франциск, — как та бедная женщина, возлюбленная Господа, Который был столь добр, что подарил мне многих детей. Царь всех царей обещал мне, что будет кормить их — ведь, если Он кормит чужих, то тем больше должен дать детям законным. Если Господь дает грешникам преходящие блага из любви к их детям, то по заслугам воздаст Он тем, кто следует Евангелию.

Подперев ладонью подбородок, Иннокентий III внимательно его слушал, думая: «Неужели это именно он, человек из моего сна?» Кардиналы, сидевшие вокруг папы, смотрели на святого Франциска в ошеломлении. Никогда не слышали они, чтобы столь и простыми и дерзкими словами говорили о Боге и о душе, а все же притча его ни в чем не противоречила Писанию.

Неведомое величие, однажды, во время первой аудиенции, блеснувшее в глазах святого, проявилось в этой притче. Душа его бедна, ибо так нужно, но Бог любит ее, и прекрасна она именно потому, что бедна. Люди, принадлежащие к Ордену Нищеты, словно дети любви при царском дворе, всегда будут обласканы и приняты с любовью. Тому, кто уверен, что Бог любит его именно так, нечего опасаться и может он быть только святым. Иннокентий III понял это и обнял Франциска, одобрил его устав и, чтобы придать ему полномочия, а главное — чтобы собратья его имели право проповедовать, повелел, чтобы они приняли духовный сан.

Так посвятили в рыцари знаменосца Христова.

РИВОТОРТО

Радуясь, что Церковь признала их, они вернулись в Ривоторто. Там стояла хижина, почти непригодная для жилья — в ней с трудом можно было выпрямиться во весь рост, такой тесной и низкой была она. Под потолочными балками святой Франциск написал имя каждого из братьев, чтобы они могли найти свое место, если им захотелось помолиться или отдохнуть. Жизнь в Ривоторто была очень тяжкой, другие дома стояли далеко, там не хватало хлеба, и многие изнемогали от голода. Как-то ночью из темноты донесся чей-то крик: «Умираю! Умираю!»

Святой Франциск поднялся первым, зажег свечу и спросил:

— Кто сказал, что умирает?

— Я, — ответил один из братьев.

— Что с тобой? Почему ты умираешь?

— Я умираю с голоду!

Тотчас же святой Франциск велел принести ему весь сохранившийся у них небольшой запас пищи и приготовил трапезу с аккуратностью, присущей бедности, пожелав, чтобы другие братья и он сам ели вместе с голодным, дабы тому не было стыдно есть в одиночестве.

И все же святой Франциск учил их не придавать значения нужде, но жить вознося сердца, чтобы принять в себя Бога; работать, чтобы прийти к внутреннему совершенству, и больше других благ почитать свой апостольский путь, узаконенный Церковью.

Однажды мимо Ривоторто проезжал двор Оттона Брунсвикского, который возвращался в Германию, получив в Риме имперскую корону и, хотя со всех сторон сбежался народ, чтобы поглядеть на него, святой Франциск запретил своим рыцарям выходить из хижины. Лишь один из них вышел навстречу императору с пророчеством, что слава его кратковременна.

Некоторые братья не умели читать и говорили ему, как некогда апостолы говорили Христу:

— Научи нас молиться.

— Читайте „Отче наш“, — отвечал святой Франциск, и прибавлял, выражая любовь Христову, которая жила в его сердце:

— Говорите также: «мы преклоняемся перед Тобою во всех церквах, построенных в Твою честь, и благословляем Тебя, ибо Святой Твой Крест спас мир».

Невозможно представить себе более бедных, а посему — более счастливых людей: у них не было не только монастыря, но и келий, трапезная их располагалась на траве, обед состоял из сырой репы, корок хлеба и простой воды, оградой двора служил горизонт, огородом — долина, местом для отдыха — больница для прокаженных, радостью — молитва, а праздниками — те редкие дни, когда они собирались в Карчери, на склоне Субазио. Там, в зелени густого, шумящего леса открываются глубокие пещеры, где можно уединиться, чтобы поразмышлять.

Это была настоящая идиллия с госпожею Бедностью; это было слишком прекрасно. И вот, как-то раз, когда братья молились на своих местах, грубый голос нарушил благоговейную тишину: «Стой-ка, зверюга, здесь нам с тобой будет неплохо». В хижину по-хозяйски вошел крестьянин, толкая перед собой осла. Святой Франциск вздрогнул от такого самоуправства, помешавшего молитве братьев, посетовал он и на то, что этот мужлан, как видно, подумал, будто они остановились в Ривоторто, чтобы отстроиться там и сделать настоящий монастырь. Поэтому Франциск немедленно покинул хижину, сказав:

— Дети мои, Всевышний учил нас не тому, чтобы мы давали приют ослам, и не тому, чтобы люди нас навещали. Он велит нам проповедовать и молиться.

Братья с легкой душей покинули Ривоторто, наученные тому, что даже если ты сделаешься ничтожно малым и забьешься как таракан в щель, никогда нельзя быть уверенным, что какой-нибудь осел не придет и не выгонит тебя из последнего прибежища. И это справедливо, ибо любая дыра может показаться дворцом, как и одна монетка может стать миллионом в глазах того, кто любит деньги.

После ухода из Ривоторто, Круглый стол вновь оказался в Порциунколе, где некогда был учрежден. Святой Франциск попросил бенедиктинцев из Субазио отдать ему в пользование маленькую церквушку, которую он когда-то восстановил собственными руками, и разрешить, чтобы рядом с ней братья построили несколько хижин из хвороста, бревен и глины, подогнанных друг к другу, как прутья птичьих гнезд или плетеной изгороди. Бенедиктинцы согласились, но чтобы договор этот не означал безвозмездного дара, а, стало быть, все это не превратилось бы в его собственность, святой Франциск пожелал платить годовую подать — корзину плотвы, выловленной в Тешо. Аббат же Субазио, чтобы его не превзошли в щедрости, давал им взамен бутыль масла.

КОДЕКС НОВЫХ РЫЦАРЕЙ

Число братьев все увеличивалось. Франциск так испытывал