Читать книгу - "Судьбы таинственны веленья… Философские категории в публицистике славянофилов - Владимир Николаевич Греков"

в фактах, в знании, убеждениях чувства, в заключениях ума, во всем и везде действительность есть первое и последнее слово нашего века»[123]. Вообще-то действительность не противоречит ни чувствам, ни убеждениям Одоевского и его героев. Но Белинский трактует понятие действительности как целесообразность реальности, как возможность ощутить и потрогать материальное тело. Одоевский же более проницателен. Фауст спрашивает: «Так называемый дух времени не есть ли соединение противоречий?» Он убежден (и уверяет друзей), что музыка вошла в мир «вопреки духу времени». Причем, по мнению Одоевского, противоречивость характерна для каждого века. Белинский же приписывает каждой эпохе особый дух, причем не противоречивый, а строго определенный. Правда, он считает возможными борьбу, столкновение двух эпох, но противоположность разделяет дух разных эпох, а не одного времени. Пример такой борьбы, по Белинскому, – восприятие «Мертвых душ» Гоголя[124]. Вообще же он определяет нынешнее время как время идей, способных изменяться и развиваться: «Над обществом имеют прочную власть только идеи <…> свойство же и существенное отличие идеи <…> в том, что она движется, идет вперед, – словом, развивается».[125] Фактически развитие здесь воспринимается как наиболее существенная и важная черта «духа времени». Но что такое развитие, как не преодоление противоречий? Белинский говорит о развитии применительно ко всей истории человечества[126]. Одоевский же наблюдает за противоречиями внутри каждой данной эпохи. Как и Белинский, он считает возможным опереться на чувственный опыт, на реальность, но, кроме того, он вводит в действительность, в жизнь еще один элемент – интуицию. Белинский же признает только рациональное, подтверждаемое опытом и чувством. Он, разумеется, не отрицает искусство, но видит в нем «выражение, осуществление в изящных образах современного сознания, современной думы о значении и цели жизни, о путях человечества, о вечных истинах бытия…»[127].

Одоевский прислушивается к голосу прошедших эпох, он ищет познание везде, в том числе и в прошедших временах. Современность и прогресс для него не синонимы. В то же время Белинский в обозрении русской литературы за 1842 г. противопоставляет созерцательность прошедшего и сознательность настоящего. Нынешнее поколение стремится «открыть смысл и значение увиденного, перевести факт на идею»[128].

Теоретическое рассмотрение категории «дух времени» применительно к эстетике Одоевский продолжает в «Психологических заметках» (1843).

«Что понимают под словом дух времени? Новые мысли вырастают из организации человечества как разные части растения из семени; все дерево заключается в семени, но может развиться только со временем; естественное развитие той или иной мысли в организме есть, кажется, то, что называют духом времени. Выражение весьма замечательное, – к сожалению, искаженное страстями»[129]. В данном случае «дух времени» – развитие человеческой мысли, знания, а стало быть, и цивилизации. Однако важно понимать, что это развитие несвободное, оно зависит от времени. Время же влияет и на историю в целом, и на каждого отдельного человека. Понятие «дух времени» в философии Одоевского дополняется категорией «время души».

«Наше время есть приуготовление к новой форме души человеческой, где поэзия с наукой сольются в едино»[130]. Таким образом, Одоевский считает «наше время» – т. е. современность – временем души, точнее, временем поиска и воспитания «новой формы души». Отсюда следует, что и дух времени есть не что иное, как развитие души от старых форм к новым.

В статьях Белинского мы не находим такого понятия, как «время души». Уточним, что оно отсутствует как философская категория. Но, не называя, Белинский создает впечатляющий образ, противопоставляя «дух времени» состоянию, чувствам и желаниям души. К примеру, Державин «был связан духом своего времени, которое понимало поэзию не иначе, как торжественною одою» и тем самым ограничивал его, не давая выразиться и развиться «внутреннему, субъективному началу»[131]. В логике Белинского, «дух времени» создал Державина, но он исказил его индивидуальное, личностное начало. «Душа Державина была поэтическая и уже по тому самому чуждая этого внутреннего, субъективного, задушевного и сердечного начала; и оно у него часто исторгалось, но как бы против воли, ибо, по духу своего времени, он не давал ему воли и простора, стараясь держаться в напряженной торжественности»[132].

Посмотрим теперь, как понимает время И. Киреевский. В первых своих статьях он не употребляет выражения «Дух времени» или «время души». Он предпочитает пользоваться словом «век» и объясняет влияние века на Пушкина и Байрона, на русскую литературу в целом. Такая замена понятий оправдана: Киреевский говорит исключительно о развитии эстетическом, о формах движения литературы, конечно, связанных с общим историческим развитием, но ограничивается настоящим – т. е. своим, девятнадцатым веком. В статье «Девятнадцатый век» речь идет об эпохах исторических, и уже нет возможности ограничиться настоящим временем. Вот тогда и появляется у Киреевского выражение «дух времени». Вначале он говорит о «господствующем духе» и «господствующем направлении», затем переходит к «недавнему убеждению», к «особенности текущей минуты». Наконец он прямо пишет о «всеобщем стремлении постигнуть дух своего времени». Однако считает, что сделать это в действительности будет очень сложно. Если раньше, по его словам, «характер времени» менялся незаметно, несмотря на «смену поколений», то в девятнадцатом веке все совершенно иначе. «…Наше время для одного поколения меняло свой характер несколько раз», поэтому те, кто прожил хотя бы полвека, пережил несколько веков[133]. Киреевский утверждает, что дух времени меняется очень быстро, но не отступает и не исчезает из культурного пространства. Поэтому в девятнадцатом веке одновременно сосуществует несколько направлений, несколько разных носителей разного «духа времени». Публицист перечисляет несколько сменяющих друг друга веяний в исторической и культурной жизни общества. «Вы встретите отголоски нескольких веков, не столько противные друг другу, сколько разнородные между собою». Он не просто перечисляет «отголоски», типы старого и нового времени; перед нами проходят воочию люди, представляющие различные эпохи: человек «старого времени»; гражданин – человек, созданный «духом французской революции»; затем человек, воспитанный сразу же после французской революции; он уступает место тому, кто был создан наполеоновской эпохой. Наконец мы видим и «человека последнего времени». Каждый из них отличен от остальных «во все возможных обстоятельствах жизни». Одним словом, время явно изменилось, ускорилось. Что же вызвало подобное ускорение, в чем его причины? Приведя три возможных объяснения, Киреевский не присоединяется ни к одному, но и не опровергает их. Первое объяснение заключается в самом духе времени, в «сущности» его изменений. Второе – в случайном стечении обстоятельств. Третье выводит быстроту перемен из «духа настоящего просвещения вообще».

Итак, мы имеем последовательно несколько категорий: господствующее направление, господствующий дух, дух времени, дух просвещения. Понятно, что автор в каждом случае имеет в виду одно: влияние времени, объясняемое наукой, социальными, политическими, эстетическими