Читать книгу - "Личный мозг - Сергей Вячеславович Савельев"

мозга. Вполне понятно, что за универсальность приходится расплачиваться упрощением, что вызывает к жизни примитивные, но очень полезные алгоритмы поведения. В конечном итоге вырабатывается набор экономного парадигматического мышления. Это вынужденный путь индивидуального развития, который пытается компенсировать проблемы общения. 

3. Парадигмы мозга 

Особую индивидуальную опасность для любой личности представляет выработка парадигматического, или алгоритмического, мышления. Некоторые особо туповатые теоретики называют это идеологией, религиозной верой, убеждениями или жизненным опытом. Именно бытовая, социальная или научная убеждённость в своей полной правоте поможет вам сделаться счастливым идиотом. Конечно, столь точно охарактеризовать свой интеллект без посторонней помощи довольно сложно, но иногда удаётся. Обычно это происходит после многочисленных неудачных попыток решить какую-либо проблему. Тогда можно услышать самокритичный возглас о собственном идиотизме. В основе та­кого поведения лежит патологическая праздность и самоуверенность. Самовлюблённый балбес вместо того, чтобы думать, обычно ищет или навязчиво выспрашивает готовые алгоритмы поведения. Такая активность является следствием лености ума и продуктом давления лимбической системы. В большинстве случаев таких эмоциональных озарений не происходит, а гражданин напоминает самоуверенную муху, которая заканчивает жизнь в попытках пролететь сквозь оконное стекло.

Самой неприятной особенностью парадигматического мышления является церебральная локализация привычных жизненных алгоритмов. Проблема состоит в том, что при кортикальной локализации навыков поведения и представлений о мире у человека есть небольшая надежда на интеллектуальный прогресс. Дело в том, что социальные инстинкты кортикальной локализации формируются после 8-9-летнего возраста на основе эволюционно новой коры больших полушарий. В ней локализуется от 9 до 20 миллиардов нейронов, которые обладают огромным количеством (около 10) постоянно перестраивающихся связей. Эта особенность гарантирует как пожизненную нестабильность памяти, так и способность корректировать привычное поведение. Если социальные инстинкты сложились на корковом уровне, то при значительных усилиях их можно изменить или заменить полностью. Иногда это случается из-за внешних причин: при травмах головного мозга, инсультах или после фатальных стрессов. В здоровом мозге произвольное изменение устоявшихся кортикальных парадигм поведения крайне затруднено и почти невозможно. Для этого необходима очень большая интеллектуальная работа, малодоступная даже обладателям третичного сознания.

Ещё хуже ситуация при выращивании головного мозга с ориентацией на лимбические мотивации поведения. Закреплённые в лимбической системе социальные инстинкты становятся основой первичного сознания. Они запечатлены внутри консервативных инстинктивно-гормональных центров и практически не изменяемы. Это связано с тем, что нейронов в лимбической системе в 10-15 раз меньше, чем в неокортексе. Кроме того, через лимбическую систему происходит инстинктивно-гормональная регуляция поведения, а это не увеличивает личный рассудочный опыт. Кора мозга становится только вспомогательным инструментом принятия решений биологического толка. Синаптические связи перестраиваются между небольшим числом нейронов, что снижает адаптивные способности и надёжно консервирует наиболее древние обезьяньи принципы принятия решений. При выраженном лимбическом поведении никаких проблем с пониманием личных интересов гражданина не возникает, а социальная защита остального общества происходит через государственное насилие.

Наиболее сложными среди пороков парадигматического мышления являются смешанные версии принятия решений. Наиболее распространён вариант неполного кортикального здравомыслия. Под этим термином следует понимать распространённое состояние страха произвольного мышления. Дело в том, что на первом этапе жизни большинство юношей и девушек находятся под влиянием первичного сознания. Их лимбическая природа нацелена на биологические проблемы, где вторичное, или кортикальное, мышление играет вспомогательную роль. Добившись минимального искомого результата, они понемногу пытаются пользоваться вторичным или даже третичным сознанием, если конструкция мозга это позволяет. При благоприятных обстоятельствах возникает субъективное ощущение доступности произвольного мышления, что подкрепляется некими социальными успехами. В случае поверхностного знакомства с такими зародышевыми личностями формируется иллюзия их здравомыслия. Однако это ложное впечатление улетучивается при изменении социальной среды. Если условия обитания затрагивают лимбические парадигмы первичного сознания, то имитатор мышления мгновенно превращается в обычную обезьяну.

Причиной столь странного поведения является вполне объяснимое биологическое желание не растрачивать драгоценную энергию пищи на рассудочные нелепости. Наш мозг может и умеет использовать её для удовольствий: добывания еды, спаривания и развития доминантности. С его точки зрения только такое воплощение личного успеха имеет биологический смысл. Если переводить эти рассуждения в терминологию самоорганизации мозга, то парадигматическое отупение собственного сознания представляет собой уже упоминавшийся процесс. Речь идёт об эпигенетическом ландшафте развития собственного мозга. Напомню суть этой аллегории формирования мозга. Эпигенетический ландшафт представляет собой русло реки в своём нижнем течении. Оно начинается одним канализованным протоком, который постепенно распадается на множество ответвлений - маленьких каналов. Образ развития мозга представляет собой шарик, катящийся по первичному глубокому руслу. Поначалу всё похоже и одинаково, но с момента ветвления русла начинаются перескакивания в то или иное боковое ответвление. Таким образом, путь поначалу имеет общее направление, но будущее движение шарика плохо предсказуемо. Этот образ хорош как для самого морфологического становления мозга, так и для формирования основ индивидуального поведения. Важнейшим свойством нашего умозрительного эпигенетического ландшафта является его необратимость и однонаправленность. Он объединяет как события, так и прожитые годы.

Вполне понятно, что очень хочется повлиять на траекторию движения умозрительного шарика, которая отражает развитие мозга или созревание алгоритмов поведения. Однако такая коррекция всегда начинается с решения биологических проблем, крайне далёких от интеллекта. В результате невероятных усилий движение по эпигенетическому ландшафту ускоряется именно в ту сторону, где его ждёт торжество обезьяньих страстей и инстинктов. Путь шарика корректируется в точках ветвления канала при помощи мельчайших воздействий. Иначе говоря, мелкая песчинка, попавшая под шарик в точке бифуркации канала, может изменить его маршрут. В таком случае путь созревания мозга человека или становления сознания меняется очень глубоко. Этот образ объясняет бессмысленность родительских усилий по упорному рытью "каналов судьбы", в которые потомок может попасть только случайно или из-за праздного слабоумия. По этой причине родительское разочарование в детях почти гарантировано.

Попробуем вернуться к эгоистической эксплуатации эпигенетического ландшафта для получения личной пользы. От оплодотворения до становления взрослого мозга проходит около 30 лет. За это время человек преодолевает сложный период формирования структуры мозга и заполнения его всякой всячиной (Савельев, 2021б). Для начала рассмотрим самый обычный и распространённый путь развития личности. При этом не будем обосновывать мозговые возможности, поскольку они описаны ранее. Сразу перейдём к социальному и интеллектуальному созреванию.

Поначалу подросток пытается научиться жить среди взрослых: копирует поведение и запоминает наиболее важные цели существования. Он начинает пытаться повлиять на свой морфогенез для оптимального достижения позаимствованных у окружающих целей жизни. Не вызывает сомнений, что, ступив на этот прогрессивный путь, подросток будет пользоваться лимбической системой, которая созревает первой. В рамках инстинктивно-гормональных интересов его обезьянья интуиция подскажет самые "правильные", но совсем не человеческие пути становления личности. Этот отрезок эпигенетического ландшафта все проходят более или менее одинаково.