Читать книгу - "История отечественного государства и права - Борис Николаевич Земцов"

из государственного земельного фонда земли удельным князьям, те, в свою очередь, предоставляли ее боярам, у которых были свои вассалы. Крупнейшими землевладельцами были князья, бояре и церковь. Однако дальше этого дело не пошло: захватив землю в личную собственность, ее владельцы (из-за низкой плотности населения и низкой производительности труда) не смогли закрепить за собой работавших на ней крестьян.

Крестьяне. В XII в. – первой половине XIV в. землепашцев называли «изорниками» (от древнеславянского слова «орати» – пахать). Тех, кто брал в долг деньги (серебро), – «серебряниками». Работавшие на чужой земле за половину урожай звались «половниками», или «исполовниками». На монастырских землях трудились «сироты монастырские». В грамоте митрополита Киприана монастырю Св. Константина в 1391 г. впервые использован термин «христиане». Вероятно, митрополит желал подчеркнуть больше духовную, нежели феодальную зависимость арендаторов монастырских земель. В течение ХIV в. этот термин трансформировался в новый – «крестьянин».

Ограничения внутри отдельных княжеств не вводились потому, что далеко не все земли стали частной собственностью. Значительная ее часть оставалась «чёрной», т.е. государственной. Введение крепостного права привело бы к бегству крестьян на государственные земли. Поэтому землевладельцы до XV в. не закрепощали крестьян, а наоборот – стремились привлечь потенциальных колонистов, предоставляя им значительные налоговые льготы.

К XV в. свободных, ничейных земель в бассейне Волги и Оки практически не осталось, тем не менее, природно-климатические условия по-прежнему препятствовали установлению крепостного права. Поэтому крестьяне оставались вольными людьми. Их отношения с землевладельцами определялись договорами.

Основными юридическими нормами того времени были следующие:

– право выхода любого человека из его социального состояния (если он брался за соху – считался крестьянином, если начинал торговать – купцом, а если душа больше лежала к какому-то ремеслу – ремесленником),

– краткосрочность аренды-договора,

– безземелье крестьян.

Отсутствие крепостного права не является основанием для исключения Северовосточной Руси XIII-XV вв. из числа европейских социальных систем, поскольку такое же положение было характерно, например, для скандинавских стран.

Право Северо-восточной Руси. По всей видимости, основным источником права продолжали оставаться обычаи, поскольку жизнь подавляющей массы людей проходила в кругу односельчан. Это были обычаи коллективной жизни. Законы же регламентировали жизнь узкого круга горожан, а также поведение бояр и их окружения.

Судя по тому, что до наших дней сохранилось более 100 списков «Пространной редакция «Русской правды», она оставалась основным сборником законов. А это значит, что на протяжении XIII-XIV вв. общество в этом регионе практически не развивалось и никакие новые правовые отношения практически не возникали. Церковное право тоже фактически не менялось, и основными правовыми источниками оставались уставы Владимира и Ярослава.

Междукняжеские договоры. Поскольку Русь в то время переживала период феодальной раздробленности, это порождало своеобразное международное право в виде междукняжеских договоров. Всего до нас дошло около семидесяти таких документов, дающих возможность увидеть эволюцию отношений между князьями. Одним из них является договор 1375 г. Великого московского князя Дмитрия Ивановича Донского с Великим тверским князем Михаилом Александровичем. Проиграв очередную войну с Москвой, тверской князь признавал себя «молодшим братом», то есть вассалом Великого московского князя. Отныне он был обязан оказывать московскому князю военную помощь, не посягать на его вотчину. Тверской князь терял право самостоятельных сношений с Золотой Ордой и Литовским государством. Князья обещали не вводить новых таможенных сборов и других пошлин за провоз товаров, что в дальнейшем благотворно сказалось на развитии экономических связей. Договорная грамота определила обязательства князей в отношении Новгорода, Торжка, Кашина, положение бояр.

Грамота свидетельствует о переломе в истории русско-ордынских отношений. Теперь, по существу, не хан, а московский князь стал решать вопрос о ярлыке на великое княжение.

Акты. К внешнеполитической области относятся, в основном, и акты XIII-XIV вв. Частные акты в Северо-восточной Руси возникли в середине XIV в. Возникновение этого типа правовых источников связано с появлением собственности на землю. Но В.Б. Кобрин считает, что акты XIV – первой половины XV в. – это эпизоды, а не сложившийся документ1.

Духовные грамоты. Эти документы представляют собой княжеские завещания. В них перечислялось движимое и недвижимое имущество, определялись доли каждого из наследников. Им придавалось большое значение, их берегли, в результате грамоты Ивана Калиты, Семена Гордого, Ивана Красного, Дмитрия Донского, Василия Темного, Ивана III, Ивана IV дошли до нас в подлиннике. Сохранились также духовные других великих и удельных князей.

Двинская уставная грамота. Период Удельной Руси представляет собой время, когда на границах соседних княжеств-государств постоянно возникали военные конфликты. Рано или поздно их требовалось преодолеть дипломатическим путем. В результате появлялись соглашения. До наших дней дошло 15 документов такого рода. Представление о них дает Двинская уставная грамота.

До 1397-1398 гг. Двинская земля (часть современных Архангельской и Вологодской областей) была подчинена Великому Новгороду. По какой-то причине ее жители восстали, и, воспользовавшись этим предлогом, московские князья переманили их под свою власть.

Грамота была написана от имени московского князя Василия I. Ее цель состояла в юридическом оформлении власти Московского княжества без ломки привычного для двинчан образа жизни. В грамоте устанавливались новые виды суда по уголовным преступлениям, порядок судопроизводства, подсудность, торговые пошлины. В то же время, в грамоте предусматривались для двинчан определенные льготы.

Уголовное право. Наиболее распространенным видом преступлений являлись кражи. Законодатель различал первую, вторую и третью кражу. За первую вор платил штраф, за вторую – его продавали в рабство, за третью – вешали. Законодательно оформляется смертная казнь и практика клеймения преступников.

[1 Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой Руси (XV – XVI вв.). М. 1985. С. 33 – 34. 58]

О времени наступления деликтоспособности и дееспособности ни в «Русской правде», ни в других правовых источниках Удельной Руси прямых указаний нет. Современный исследователь В.А. Рогов считает, что поскольку в русском праве преступление рассматривалось не как общественно опасное деяние, а как грех, а способность совершать грехи начиналась лет с семи, то и уголовная ответственность, вероятно, начиналась в этом возрасте1.

Естественной и единой для всех народов феодального периода являлась разная мера наказания по отношению к представителям разных социальных слоев. Между тем, прямых указаний на это в средневековых источниках нет, в результате получается, что уголовную ответственность все слои населения несли в равной степени. Этот парадокс В.А. Рогов объясняет следующим образом. Государство, конечно, в условиях Псковской республики не было демократичным. Просто преступления в сословном обществе были сословные, то есть, боярин, конечно, не воровал, но он мог совершить государственное преступление, например, изменить на поле боя. Кроме того, преступление рассматривалось, прежде всего, как грех, а с христианской точки зрения все люди равны. Поэтому законодатель счел