Читать книгу - "Крушение России. 1917 - Вячеслав Алексеевич Никонов"

от Дно до Могилева нужно считать около восьми часов. Во всяком случае, здесь оставаться нельзя и лучше всего ехать на Дно, а по пути выяснить дальнейшее направление. Государь подумал и отдал повеление следовать на Бологое-Дно»[2078]. Воейков с довольным видом вернулся к ожидавшим его генералам и сообщил о решении Николая, которое никто уже не обсуждал.

Поезда развернули на поворотном круге и они отправились в ночь. В 3.35 от платформы отошел литерный «А», за ним в 3.55 — литерный «Б». Это разворот оказался еще одним роковым просчетом. Объяснить его можно только все еще сохранявшимся благодушием императора и уже начавшейся паникой в его свите. «Государь вообще отнесся к задержкам в пути и к этим грозным явлениям необычайно спокойно, — зафиксировал Дубенский. — Он, мне кажется, предполагал, что это случайный эпизод, который не будет иметь последствий и не помешает ему доехать, с некоторым только опозданием, до Царского Села». По уверению Дубенского, еще накануне Николай принял внутренне для себя решение о даровании ответственного министерства. Дубенский с платформы зашел в купе пробудившегося лейб-медика Сергея Федорова, чтобы узнать о настроении императора. «Он не вполне в курсе событий, — последовал ответ. — Государь сегодня был довольно спокоен и надеялся, что, раз он дает ответственное министерство и послал генерала Иванова в Петроград, то опасность устраняется и можно ждать успокоения. Впрочем, он мало сегодня с нами говорил»[2079].

Удивительно, но никто даже не предложил просто изучить ситуацию по маршруту ранее запланированного следования и постараться его продолжить. Все почему-то сразу уверовали, что пути вперед нет. А на самом деле путь был свободен. Небольшие проблемы были только в Любани (между Малой Вишерой и Тосно), где, по личному свидетельству Сергея Мельгунова, случайные запасные части, вовсе не захватывая станцию, разгромили той ночью станционный буфет[2080]. В Тосно же не то, что не было волнений или революционной власти, так императора ожидал с охраной командир отдельного корпуса жандармов Татищев. Тому есть свидетельство с места от железнодорожного служащего, который телеграфировал в Петроград: «Передайте коменданту Грекову, что в Тосно находится командир корпуса жандармов граф Татищев, принимает меры и ведет переговоры с Малой Вишерой». И из столицы, где Бубликова (или Грекова) извещали: «Командир корпуса жандармов на ст. Тосно приказал отделить паровоз и поставить на линию прохода поезда литера А с Высочайшими Особами. И.о. коменданта ст. Петроград»[2081]. То есть ждал паровоз под полными парами, чтобы везти Николая II дальше.

И почему вдруг решили отправиться именно в Псков, в вотчину известного своей нелояльностью генерала Рузского? Воейков объясняет это желанием императора ехать до ближайшей станции, где был аппарат Хьюза. Но он был не только в Пскове, но и гораздо ближе — в Бологом или в Дне. Кстати, версию дворцового коменданта о том, что император приказал ехать именно в Псков, опровергает Мордвинов. По его утверждению, в Малой Вишере решили «вернуться назад в Бологое и кружным путем через Старую Руссу, Дно и Вырицу поехать в Царское Село… До прибытия нас на Старую Руссу никаких предположений о перемене нашего маршрута на Псков не было»[2082]. Кто и как выбрал Псков — остается загадкой.

Отказываясь от скорейшего возвращения в Царское Село, все непосредственные участники этой драмы — вольно или невольно — выполняли замысел тех людей в Петрограде и, похоже, в Ставке, которые в тот момент азартно охотились на императора, препятствуя его воссоединению с семьей и загоняя его поезд в мышеловку. Слухи и дезинформация о захвате станций по пути следования, грозные телеграммы о направлении поезда прямиком на Николаевский вокзал были частью общего замысла заговорщиков, имевшей целью деморализовать и дезориентировать царя и его ближайшее окружение. И замысел этот удался.

Кто в тот момент дергал за ниточки? На этот счет есть непосредственное свидетельство Николая Некрасова, который в 1921 году рассказывал чекистам: «Два момента особенно врезались в память, приказ командующему Балтийским флотом Непенину арестовать финляндского генерал-губернатора Зейна и погоня за царским поездом, которую мне довелось направлять из Государственной думы, давая распоряжения Бубликову, сидевшему комиссаром в Министерстве путей сообщения»[2083]. Эти сведения не вызывают сомнения и у современных историков, которые делают и собственные выводы и добавления. «Руководя А. А. Бубликовым, Н. В. Некрасов, несомненно, выполнял план по задержанию царского поезда, разработанный под руководством А. И. Гучкова»[2084], — считает Сергей Куликов.

Следует заметить, что возможности реально влиять на решения железнодорожных властей по пути следования литерных поездов у представителей ВКГД в те часы явно было недостаточно. Когда Бубликов получил информацию о прибытии императора в Малую Вишеру, он запросил инструкции у Временного комитета. Ответа он дождался только утром, когда поезд уже прибывал в Бологое. Распоряжение из Думы предписывало: «Задержать поезд в Бологом, передать Императору телеграмму председателя Думы и назначить для этого последнего экстренный поезд до ст. Бологое». Никаких последствий распоряжение это не имело: поезда спокойно поехали дальше. В 11 утра Бубликов слал начальнику движения Виндавской дороги телеграмму с грозным предписанием загородить товарными вагонами какой-нибудь перегон, «возможно, восточнее ст. Дно и сделать физически невозможным движение каких бы то ни было поездов в направлении от Бологое в Дно. За неисполнение или недостаточное исполнение настоящего предписания будете отвечать, как за измену перед отечеством»[2085]. И вновь никаких реальных последствий. Николая уводили от Царского Села не столько конкретные действия революционеров, сколько распространявшаяся с их подачи дезинформация и страх людей из его окружения.

Спиридович придерживался мнения, что все злоключения императорского поезда представляли собой давно задуманный план «добиться реформы и отречения Государя. План, к которому различные лица и группировки шли различными путями. План, который был известен генералам Алексееву, Брусилову, Рузскому и великому князю Николаю Николаевичу. Заговорщический план, о котором названные лица не только не предупредили Императора, генерал-адъютантами которого они состояли и вензеля которого они носили на своих погонах, но в осуществлении которого они приняли активное участие в самый критический, решительный момент»[2086]. Следует заметить, что никто из них как минимум и пальцем не пошевелил, чтобы обеспечить проход литерного «А» в Царское Село.

Поезда продолжали следовать, хоть и медленнее, чем обычно, поскольку обо всем маршруте никого не информировали, сообщали только о прибытии на следующую станцию. Местные власти продолжали исправно функционировать. Как свидетельствовал фон Таль, «все лица, долженствующие встречать, провожать и сопровождать императорские поезда, находились на своих местах, а соответственно с этим и охраняющие путь следования жандармы, полиция и воинские части. Таким образом, можно засвидетельствовать, что весь аппарат охраны действовал в