Читать книгу - "Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова"

Хадиче мы дали выходной, решив провести этот день вчетвером. Хотя наша домработница, незаменимая помощница по хозяйству, уже и была для нас членом семьи, всё-таки иногда нужно было прогуляться и вот таким квартетом. Мы уехали подальше от людных мест, на окраину столицы, где были тихие аллеи, наполненные ароматами цветения, слепящие розоватой белизной крон деревьев. Благодаря труднодоступности этого места или, возможно, не особой его известности, тут не было туристов, и если и попадались прохожие, то в основном такие же, как мы, умиротворенно топчущиеся семьи, или ищущие умиротворения пары и одиночки. Я катила перед собой дочку, Сынри – сына. Мы любовались цветением, я впервые, а муж, наверное, раз десятый. Подспудно мы искали пятачок земли для пикника, чтобы разложиться под весенним солнышком и послушать пение птиц. В России сейчас ещё кое-где и снег-то последний не сошёл, а здесь мы бродили в футболках, накинув сверху кофты на всякий случай, если порыв какого- нибудь ветра налетит. Правда, порывы ветра чаще приносили пыль и грязь, а не холод, и тогда из домов с детьми вообще лучше было не выходить. К счастью, сегодня никаких сорных облаков в воздухе не летало. Пройдя не меньше пары километров по дорожкам и тропинкам, мы набрели на укромный уголок возле беседки восточного стиля. Я указала на газон, и уже намылилась достать покрывало, чтобы расстелить его, когда Сынри потянул меня за локоть. - Нет, давай ещё поищем? - Почему? Тут здорово! Смотри, тень не падает, и детям не будет прохладно. - Ну, всё-таки, сакуры остались в стороне… - Зато вид вдаль красивый, смотри! – Я вытащила из корзины коляски покрывало, свёрнутое рулоном, осматриваясь. Я не понимала, почему муж хочет уйти отсюда… пока не заметила у беседки скульптуру. Неприметный на первый взгляд, там стоял гипсовый дракон. Переведя взор обратно, на лицо Сынри, я увидела, что он уже отвернулся сам и увлечено пялится на горизонт. – Да ладно тебе, давай сядем здесь? – Муж молчал, щурясь на солнце и поджимая губы. Вздохнув, я покосилась на ни в чём не виноватую скульптуру. И удивилась сама себе. Уже дней десять, как я не думала о Джиёне. Хотя ежедневно, постоянно у меня под носом была его дочь, наша дочь, наша Мания, всё так же не проявившая никаких моих черт и упорно стремящаяся вырасти азиаткой, я почему-то перестала зацикливаться на прошлом, обмусоливать его, прокручивать в голове. Я перестала рассуждать в духе «а если бы». Почему? Угасли мои чувства? Тогда почему я готова заплакать от одного взгляда, брошенного на эту затрапезную, конвейерную статую, изображающую типичное мифическое существо? Потому что я слишком сентиментальна? Отнюдь. - Ладно, давай поищем ещё, - кивнула я, и мы покатили коляски дальше, огибая беседку и возвращаясь немного к сакурам. Настроение Сынри явно немного увяло, и мне было за это совестно. Он сделал всё, что может сделать достойный мужчина, что может сделать правильный мужчина для того, чтобы женщина рядом с ним стала счастливой. И я таковой себя всё чаще ощущала. И преступно было при всём этом думать о ком-то другом, замирать от одного его образа, всплывающего в мыслях. Почему я по-прежнему позволяла себе думать, что Джиён мне ближе и дороже, чем официальный муж, с которым мы живём бок о бок уже больше года? Может, потому что истинным источником семейной моей идиллии всё же является Дракон? Именно он продал меня Сынри, именно он спас его, когда кто-то пустил в ход диметил-ртуть. Именно из-за того, что я была нужна Дракону, как когда-то верно заметил Тэян, в меня вцепился Сынри, считая, что хотя бы в этом уделает своего конкурента и соперника. Кто знает, не продолжает ли Сынри печься обо мне потому, что где-то неосязаемо скользит заинтересованность Джиёна во мне? Признавать это было неприятно, но и отвергать эту версию ни к чему. Мы нашли другую полянку, и я, расстелившись, достала детей из колясок. Рома сразу же попытался побежать в сторону, увлеченный каким-то пролетевшим насекомым. Я остановила его, подтягивая на нём штанишки. - Ну, куда ты, малыш? Не заставляй маму за тобой гоняться, ходи рядышком. – Сынри, удалившись от вредоносного памятника, расслабился. - И как тебе цветение? - Восхитительно! Я себе это хорошо представляла, мне так казалось, но реальность намного круче! Жаль, что дети маленькие, не могут этого оценить. Но мы же заведём традицию выбираться сюда каждый год? - Если ты хочешь. - А ты? – спросила я супруга. Он огляделся по сторонам, словно попытался заново обозреть всё увиденное. Сначала мне показалось, что он опять хмурится, но потом на его губах возникла доброжелательная ухмылка. Он откинулся на покрывало, закинув руки за голову. - Я раньше не предавал значения таким мелочам, как распускающиеся и опадающие цветы, хотя это почти национальное достояние. Но сегодня вижу, что это действительно здорово. – Сынри посмотрел на меня. – Если бы это происходило ежедневно, а не раз в год, все давно бы перестали обращать на это внимание, как считаешь? - Скорее всего. - Я и сам раньше увлекался чем-то, что можно получить один раз или изредка. – Он многозначительно посмотрел на меня, и я покраснела. – Но в быту-то одноразовые вещи – самые дешевые, почему же во всём остальном люди тянутся к чему-то, что как мыльный пузырь – раз, и нет? «Постоянство лицемернее непостоянства» - произнесла я про себя не своим голосом. Действительно ли Сынри был со мной только потому, что я связана с Джиёном? Муж до сих пор не признавался мне никогда в любви, но я и не думала выбивать из него эти слова, бессмысленно требовать признаний на фоне очевидно значимых поступков. - Нет, тянутся не к тому, что исчезает, - возразила я, - а к тому, что ускользает. Конечно же, то, что после первого использования уже не годится, никому не нужно. А вот то, что невозможно окончательно заполучить – другой разговор. - А есть ли смысл всю жизнь гнаться за таким, если однажды понимаешь, что никогда этого не добьёшься? - Какое у тебя сегодня философское настроение, - искусно улыбнулась я. - Ты, всё-таки, ответь. Пофилософствуем вместе. - Я не знаю, Сынри, ты старше меня, тебе виднее. - Я хочу услышать твоё мнение. - Есть люди, для которых мечта является самоцелью, и им интереснее не достигать чего-то, а стремиться к нему. А есть те, кому без награды соревнование