Читать книгу - "Кому на Руси сидеть хорошо? Как устроены тюрьмы в современной России - Ева Михайловна Меркачёва"

— Что с ними теперь будет? — волнуются коллеги. — Может, их простят?

Это вряд ли.

Обитатели «Бутырки», пожалуй, больше других верят в чудеса, потому что почти из окна каждой камеры виден красивый храм. В медицину они тоже верят. Пациенты «Кошкиного дома» пьют таблетки и молятся, чтобы не страдать самим и не заставлять страдать других.

Внутренний двор «Кошкиного дома»

Центр им. Сербского: как проходят экспертизу маньяки

В Национальном медицинском исследовательском центре психиатрии и наркологии имени Сербского проходят судебно-психиатрическую экспертизу те, в чьем психическом здоровье сомневаются следователи. Я постараюсь описать вам один из своих визитов туда в 2022 году. На момент посещения там содержалось 59 «стражных» пациентов — так называют тех, кто прибыл из СИЗО.

Центр Москвы, Кропоткинский переулок, жилой квартал. Прямо посреди многоэтажек стоит высоченный бетонный забор, поверх которого видны спирали колючей проволоки. «Главная психушка СССР» — так долгие годы называли Центр им. Сербского — до сих пор носит печать своего мрачного прошлого. А ведь когда-то здесь был обычный полицейский участок, куда свозили в том числе пьяных прохожих. В архиве, по словам сотрудников, есть сведения, что сюда доставляли нетрезвого философа-писателя Александра Герцена.

Вход в Центр психиатрии им. В. П. Сербского

С тех пор как на этом месте возникла именно психиатрическая клиника (называлась она тогда Пречистенская психиатрическая лечебница для заключенных), минуло 100 лет. Точнее, Центр им. Сербского отметил свой вековой юбилей в мае 2021 года. Наивно было бы полагать, что здание осталось в первозданном виде, но внутри многое действительно словно бы законсервировалось. Особенно впечатляют характерные для больниц советской эпохи огромные дверные проемы и высокие потолки, а также мраморные лестницы.

Нынешний главврач центра Григорий Фастовцов по нашей просьбе открыл небольшое помещение, которое можно было бы назвать музейной комнатой (тут же проходят выездные судебные заседания и вообще много чего другого). Там на нас со стен смотрели портреты руководителей учреждения. Среди них были и высокопоставленные сотрудники КГБ…

КПП Центра психиатрии им. В. П. Сербского

А вообще мало кто хотел бы оказаться здесь, скажем, в 1940–1970-е годы. В этот период «ставили диагнозы» и «лечили» врачи, которые носили погоны и часто забывали про клятву Гиппократа.

Вот только один факт из истории «главной психушки СССР». В 1938 году здесь появилось специальное отделение, куда помещались подследственные, обвинявшиеся по статье 58 УК РСФСР — «Контрреволюционная деятельность». Медики на полном серьезе доказывали, что человек, будучи в трезвом уме и здравой памяти, не станет спорить с действующей властью…

Интерьер «кабинета Сербского» собран из личных вещей основоположника психиатрии, заведующего кафедрой психиатрии Московского университета

Вообще, к тому времени здесь проводились судебно-психиатрические экспертизы по всем наиболее важным уголовным делам. Когда появились диссиденты, врачи этой больницы придумали и стали активно использовать диагноз «вялотекущая шизофрения», который потом был осужден на международном уровне.

— Это кабинет Сербского, который на самом деле здесь ни разу не был, — говорит Фастовцов.

Если бы великий Владимир Петрович только мог догадываться, во что превратится психиатрия, как ее будут использовать в своих целях спецслужбы… Впрочем, в стенах этого здания было немало и хорошего. В 1920-х годах медики активно продвигали в жизнь идеи Ломброзо о том, что психически здоровый человек в принципе не пойдет на преступление. Собственно, это то, о чем мы, правозащитники, говорим и сейчас: если у человека есть преступные намерения, то ему требуется психологическая или психиатрическая, а также социальная помощь. И сейчас в Центре им. Сербского идет работа по изучению преступников и предотвращению самых страшных преступлений. Со времен, когда здесь были маньяки Чикатило и Пичушкин, врачи Центра исследовали не одну сотню серийных убийц и насильников.

Поделки и картины, написанные душевно больными людьми, хранятся тут же

Итак, на момент нашей проверки в Центре находились 52 мужчины, 7 женщин и ни одного несовершеннолетнего. Почти все пациенты обвинялись в тяжких преступлениях (убийства, изнасилования, грабежи) и были направлены на судмедэкспертизу следствием или судом. За безопасность этих заключенных-пациентов отвечают сотрудники ФСИН, которых тут несколько десятков.

Вообще, те, кто возвращался из Центра им. Сербского в СИЗО, обычно жаловались на несколько вещей: отсутствие зеркала и туалета в палате, ограничение времени просмотра телевизора, скудный перечень литературы.

Мужское отделение. Большая палата на 10 человек. Три окна, на которых вместо решеток прямоугольник ограждения. Железные кровати, привинченные к полу. Ни тумбочек, ни умывальников, вообще ничего лишнего. Из «аксессуаров» только узенькая вмонтированная в стену полка для книг.

— Но пациенты могут выходить в коридор в течение дня, — говорит персонал. — И тут вот, пожалуйста, висит большое зеркало. А это туалет. Вот душевая — и снова: сколько хочешь, столько и мойся. А это комната для просмотра телевизора. Два часа в день могут тут проводить.

— Что смотрите? — спрашиваем у арестантов.

Смотрят в основном фильмы, спортивные передачи и немного новостей, чтобы не отставать от жизни. Пульт им в руки не дают (он у сотрудников, которые переключают на тот канал, который просят заключенные).

— Мы тут, конечно, под надежной защитой, но вот хотелось бы побриться одноразовым станком, а не дают, — сетует мужчина. — Здесь почему-то разрешена только электробритва. Пусть позволят в присутствии сотрудников одноразовым станком воспользоваться, очень прошу вас.

Нам обещают, что конкретно этому пациенту пойдут навстречу. При этом поясняют, что все правила тут продуманы с целью не допустить суицидов, травм, нападений, побегов. Последние, между тем, тут нередко случались за столетнюю историю. И кирпичные стены пациенты разбирали, и через забор во время прогулки пытались перепрыгнуть, и заложников брали…

Пока мы ходили по палатам, подошло время обеда. Кормили пациентов куриным супом с макаронами, отварным картофелем с мясом. Потом мы найдем в «музейной комнате» меню почти столетней давности. Так вот, в этот же день тогда подавали лапшу и картофельное пюре. Чувствуется, как говорится, преемственность.

Палата в Центре им. В. П. Сербского

— Мне бы табачку своего хотелось бы, — выступает вперед один из арестантов. — Табак, с которым я приехал сюда из СИЗО, лежит на складе. Ну и книги. Кстати, вообще хотелось бы классической литературы — французской, немецкой, английской. Тут очень скудный библиотечный фонд. А с воли передать книжки практически невозможно — не принимают.

— Так он, наверное, хочет не просто классику, а книжки