Читать книгу - "Железная стена. Израиль и арабский мир - Avi Shlaim"

Вопрос заключался в том, удастся ли Бараку заключить мир с арабами с таким же успехом, с каким он воевал с ними. Его сомнения в отношении соглашений в Осло были хорошо известны. Будучи начальником штаба, он критически относился к положениям о безопасности первоначального соглашения в Осло, подписанного в Белом доме 13 сентября 1993 г. и скрепленного культовым рукопожатием Рабина и Арафата. Будучи министром внутренних дел в кабинете Рабина, Барак в сентябре 1995 г. воздержался при голосовании по "Осло-2" на том основании, что оно передаст в руки палестинцев слишком большую территорию до начала переговоров об окончательном статусе. В первую очередь его беспокоило то, что постепенный и контролируемый уход Израиля с Западного берега реки Иордан и из сектора Газа вынуждал его последовательно расставаться с реальными активами, особенно с землей, в обмен на простые обещания мирных отношений с палестинцами.

Сразу после прихода к власти Барак не стал заниматься решением острых социально-экономических проблем Израиля. Рассчитывая проработать полный четырехлетний срок, он решил сначала сосредоточиться на поисках мира с Сирией и палестинцами, на выводе войск из Ливана, а к внутренним проблемам обратиться позже. В своей инаугурационной речи перед Кнессетом 6 июля 1999 г. Барак был немногословен, но обещал одновременно добиваться мира со всеми арабскими соседями Израиля. Он заявил, что мирные соглашения с сирийцами, египтянами, иорданцами и палестинцами одинаково важны. "Если мы не поставим мир на все четыре столпа, - пояснил он, - мир будет нестабильным". Мирный договор с Египтом был подписан еще в 1979 году, а с Иорданией - в 1994 году. Оставались Сирия, Ливан и палестинцы, которые должны были завершить мирный круг. Неоднократно, как до, так и после того, как он сменил украшенную медалями форму на серый костюм политика, Барак, как и Рабин, отдавал предпочтение Сирии. Причина такого предпочтения заключалась в том, что Сирия была военной державой, а палестинцы - нет. В интервью газете Ha'aretz Барак уточнил:

Сирийцы располагают 700 боевыми самолетами, 4 тыс. танков, 2,5 тыс. артиллерийских орудий и ракетами класса "земля-поверхность", которые аккуратно расставлены и могут покрыть страну нервно-паралитическим газом.

Палестинцы - источник легитимности для продолжения конфликта, но они - самый слабый из всех наших противников. Как военная угроза они смехотворны. Они не представляют никакой военной угрозы для Израиля.

Шломо Бен-Ами, выдающийся профессор истории Тель-Авивского университета, который в новом правительстве был назначен министром внутренней безопасности, а в следующем году - министром иностранных дел, отмечает, что для Барака Сирия была не просто дипломатическим приоритетом, а навязчивой идеей. Бен-Ами был другом и близким политическим союзником премьер-министра, но он не разделял его взглядов на пути урегулирования арабо-израильского конфликта. Барак, по мнению Бен-Ами, ничем не отличался от трех предшествующих ему премьер-министров. Все они считали, что соглашение с Сирией не только нейтрализует стратегическую угрозу на северной границе Израиля, но и приведет, в конечном счете, к "более дешевому" соглашению с палестинцами. Мир со всеми арабскими государствами, по их мнению, также лишит палестинцев возможности накалять обстановку в регионе в случае провала их собственных переговоров с Израилем. Бен-Ами оспаривал такой подход. Он считал, что именно палестинский, а не сирийский вопрос является ключевым для изменения регионального и международного положения Израиля. Поэтому, по его мнению, их правительство должно подчеркивать центральную роль палестинского вопроса, чтобы подготовить общественность к болезненным жертвам, которые повлечет за собой мир. Некоторые другие министры разделяли взгляды Бен-Ами, но им не удалось переубедить премьер-министра в его зацикленности на Сирии.

Из публичных заявлений нового израильского премьер-министра палестинцы могли сделать вывод, что он, скорее всего, будет зайцем на сирийском направлении, но улиткой на палестинском. На самом деле Барак стремился встретиться с президентом Биллом Клинтоном прежде, чем с кем-либо из арабских лидеров, и именно Клинтон убедил его изменить этот порядок. Результатом стали визиты вежливости к президенту Египта Хосни Мубараку и королю Иордании Абдалле II, а также встреча с председателем партии Ясиром Арафатом, состоявшаяся 11 июля на КПП Эрез, на северной границе сектора Газа и Израиля. После обмена подарками Арафат представил подробный список обязательств, которые Израиль взял на себя, но еще не выполнил. В этот список входили дальнейший вывод израильских войск с оккупированной территории, освобождение палестинских заключенных, обеспечение безопасного проезда между сектором Газа и Западным берегом реки Иордан, разрешение на строительство глубоководного порта в Газе. Барак отверг большинство пунктов этого списка. Его план состоял в том, чтобы сохранить все оккупированные земли в качестве рычага в переговорах с палестинцами и увязать любые уступки Израиля с окончательным и официальным завершением конфликта. Этот план не устраивал Арафата, который настаивал на полной реализации меморандума, подписанного в Уай-Ривере, прежде чем идти дальше. Таким образом, первая встреча на высшем уровне между двумя лидерами стала диалогом глухих, который закончился тупиком.

Установив предварительные контакты с местными лидерами, Барак в середине июля вылетел в Вашингтон для проведения недельных интенсивных переговоров, включавших две встречи с президентом Клинтоном. Целью Барака было укрепление особых американо-израильских отношений, которые были изрядно потрепаны его предшественником. Победа Барака над Нетаньяху вызвала большие ожидания как в администрации Клинтона, так и в Израиле. В то время как Нетаньяху только набирал очки, Барак обещал решать проблемы. По словам Клинтона, он ждал приезда Барака в Вашингтон, как ребенок ждет новую игрушку. Барак произвел на хозяев впечатление смелого и решительного человека с амбициозной программой мира и аналитическим умом, который, по словам одного из них, работал как компьютер. Барак считал себя человеком, на которого история возложила миссию: подобно Черчиллю и Бен-Гуриону, он хотел вести за собой. Американские сторонники мира снова были в деле, или, по крайней мере, они так думали. Клинтону очень понравился этот военный герой,