Читать книгу - "Быть никем. Теория самомоделирования субъективности - Томас Метцингер"

пространственных, проприоцептивных, моторных и эмоциональных) форм самопрезентации и что любая концептуальная точка зрения может быть приобретена только через неконцептуальную точку зрения (см. Bermúdez 1998; Metzinger 1993; и главу 7). Чтобы установить то, что я назвал феноменальным присутствием знающего Я в разделе 6.5.2 (см. также тесно связанные понятия "сопоставления Я и объекта" и "Я в акте познания" в работе Антонио и Ханны Дамасио; Damasio and Damasio 1996a, p. 172; 1996b, p. 24 и далее; Damasio 1999, p. 168 и далее), вполне достаточно, что ПМИР конституируется аттенциональными, то есть субсимволическими, механизмами. Назовем это "субдоксастической субъективностью". Когнитивная обработка и формирование концептов не нужны для активации ПМИР. Аттенциональная субъективность (см. раздел 6.4.3) уже является полноценным феноменом первого лица.

В-третьих, автономия феноменальной перспективы первого лица заключается также в том, что она не предполагает эпистемической перспективы первого лица. Пожалуйста, вспомните, что все это время мы обсуждали только феноменальное содержание. Феноменальное содержание является локальным. Из этого следует, что даже самая высокая и сложная форма феноменального содержания, на которую способны человеческие существа, включая все ее варианты более высокого порядка, возникающие в рефлексивном самосознании и социальном познании, полностью определяется свойствами ее минимально достаточного нейронного коррелята. Изолированные участки мозга в чане могут генерировать ПМИР. Но чего они никогда не смогут породить, так это знания от первого лица. Минимально достаточный нейронный коррелят в чане не мог бы даже знать, какими свойствами обладает текущая ПСМ, поскольку, помимо того, что он вряд ли мог бы считаться эпистемическим субъектом, он не имел бы независимых средств верификации.

Что такое лингвистическая перспектива первого лица? Принцип феноменальной референции", представленный в главе 2, гласит, что человек может сознательно говорить и думать только о тех вещах, которые он также сознательно переживает. Только феноменально представленная информация может стать объектом лингвистической или когнитивной референции, тем самым вступая в коммуникативные и мыслительные процессы, которые были инициированы добровольно. Важно полностью понять этот принцип. Если вы хотите лингвистически сослаться, скажем, на теорему Гёделя или на друга, живущего на другом конце Земли, вы сможете это сделать только в том случае, если вы каким-то схематичным и рудиментарным образом феноменально смоделировали их. Должно существовать представление о них, глобально доступное для управления речью и когнитивной обработки. Лингвистическая референция функционирует через феноменальную репрезентацию. Говорение во сне, во время легкой анестезии или эпилептического автоматизма - это вообще не лингвистическая референция, потому что это не агенция, это автоматическое моторное поведение, слепо производящее речевой вывод, без того, чтобы этот вывод был добровольно инициирован. Речевой акт всегда предполагает феноменальную перспективу первого лица. То же самое верно и для мысли. Только феноменально представленная информация может стать объектом эксплицитной когнитивной референции, тем самым вступая в дальнейшие мыслительные процессы, которые были добровольно инициированы. Если вы лингвистически обращаетесь к событиям в далеком прошлом или будущем, вы можете сделать это, только представив их сначала в своем собственном виртуальном окне присутствия. Пусть даже очень ненадолго, но они должны стать элементом глобальной рабочей памяти.

Аналогичный принцип действует в отношении лингвистической и когнитивной самореференции. Не только референция de re, но и референция de se должна быть внутренне смоделирована в процессе ее осуществления. SMT предполагает, что PSM является нейрокомпьютерным инструментом, делающим это возможным. Короче говоря, для более сильных форм субъективности необходима не только референция с точки зрения первого лица, но и способность мысленно "приписывать" себе этот акт референции, пока он происходит. Однако эмпирически более правдоподобно, что это "приписывание" происходит в динамичной, субсимволической среде и непрерывно, как постоянный ("трансцендентальный") процесс, действующий в фоновом режиме. Мы должны помнить об этом, когда используем понятие "когнитивной самореференции": Мы говорим не о дискретных символах, а о динамической самоорганизации в человеческом мозге. Когнитивная самореференция - это всегда обращение к феноменальному содержанию прозрачной самомодели. Точнее, это вариант феноменального самомоделирования второго порядка, которое, однако, опосредовано одним и тем же интегрированным средством репрезентации. Транспортное средство - это не вещь, а процесс. Способность воспринимать себя как себя* заключается в способности активировать динамическую, "гибридную" Я-модель. Феноменально непрозрачные, квазисимволические и второго порядка репрезентации ранее существовавшей феноменально прозрачной Я-модели активируются и непрерывно реимплицируются в ней.

Вспомните обсуждение в разделе 6.4.4. Слабые феномены первого лица - это те, в которых, например, животные могут быть задуманы как действующие в рамках эгоцентрической модели мира, образующей центр их собственной вселенной и источник их собственной перспективы. У таких простых животных нет гибридной Я-модели, потому что они не генерируют непрозрачных состояний, которые они могли бы постоянно реинтегрировать в нее. Используя терминологию Линн Бейкер, мы можем сказать, что все разумные существа являются сознательными субъектами опыта, но не все из них имеют представления о себе от первого лица. По мнению Бейкер, только те, у кого они есть, обладают полным самосознанием в интересном смысле этого слова (Baker 1998, p. 328; см. также примечание 18 в главе 6, p. 396). В соответствии с SMT простые разумные существа использовали бы интегрированную, глобальную и прозрачную модель мира, функционально центрированную прозрачной Я-моделью, чтобы регулировать свое поведение. В терминологии Бейкера можно сказать, что такие организмы решают проблемы, используя перспективные установки, но еще не обладая концепцией себя как субъекта. Феномены первого лица в более сильном и интересном смысле, однако, характеризуются не только необходимым условием обладания границей "я-мир" и способностью различать первое и третье лицо, но и включают в себя способность обладать этим различием на концептуальном уровне, а также акт его использования в данный момент. В представленной до сих пор терминологии это означает, что существование преаттентивной границы мира "я" и различие между атрибуциями от первого и третьего лица когнитивно доступны в терминах интроспекции2/4. Необходимо не только иметь мысли, которые можно выразить с помощью "я". Необходимо обладать представлением о себе как о мыслителе этих мыслей, как об обладателе субъективной точки зрения. Короче говоря, необходима не только референция с точки зрения первого лица, но и способность мысленно "приписывать" себе этот акт референции, пока он происходит. ПСМ человека позволяет сделать этот важный шаг, обладая одновременно прозрачной и устойчивой непрозрачной перегородкой.

И наконец, мы должны спросить, что такое эпистемическая перспектива от первого лица? Вот мой ответ: Эпистемическая перспективность возникает, если факт правильно представлен в рамках ПМИР. Если некоторое интенциональное содержание интегрировано в PMIR, или, точнее, если оно составляет его объектный компонент, то оно является перспективной формой репрезентативного содержания. Знание от первого лица - это знание в рамках ПМИР. И это, наконец, говорит нам о том, что является причиной основной проблемы