Читать книгу - "Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Время перемен». Часть 1 - Альманах Российский колокол"

служил Родине, не стало той Родины, где мы с тобой за тридцать копеек ходили в кино, за двадцать копеек покупали мороженое для своей девушки, а за рубль могли и в ресторан ее пригласить. Теперь у нас другая Родина, где все построено на так называемых рыночных отношениях. Ты можешь купить себе женщину, заключить с ней торговый договор – называется он брачным договором, – пожалуйста! И живи! Трахай ее, когда хочешь и как хочешь, и плати ей за это согласно договору, а она пусть тебе готовит, стирает, убирает! И не надо никакой любви! Пожалуйста! Живи! А если она не выполняет пункты договора – под жопу ее и купи другую! Сколько хочешь баб на рынке! И белые, и черные, и толстые, и молодые – любые, каких хочешь! Плати, бери, купи! Но ты же человек, Сан Саныч! Ты же духовное существо в первую очередь, черт побери, а не животное, которое только и удовлетворяет свои физические потребности! У нас с тобой душа на первом месте! И тебе нужна женщина в первую очередь для души! Чтобы ты любил ее душу, ее мозги, ее голос, ее улыбку, ее смех, а потом уже все остальное: и фигура, и прическа…

– Ну ты даешь, кавказец! Я не думал, что ты так…

– Я старый кавказец, Сан Саныч. И баб повидал на своем веку немало. И лютый холод, и необъяснимую агрессию, и полную душевную пустоту, и алчные глаза. Я прошел это минное поле и чудом остался жив, с раненым сердцем и разорванной в клочья душой. Я не хочу, чтобы ты тоже пострадал на этом минном поле. Теперешняя жена моя на меня всегда смотрит влюбленными и преданными глазами. Я хочу, чтобы и твоя смотрела на тебя так же.

– Не знаю. Женщины – народ хитрый, попробуй их раскуси…

– Но ты же тоже хохол. Отца не помнишь, говорил, а мать-хохлушка воспитала тебя. Тоже должен быть хитрым.

– Ну какой я хохол, Шамиль! Родился в Ташкенте, учился в Москве, служил везде, а в Хохляндии только пару раз у бабушки гостил.

– Ладно. Стратегию мы уже расписали, давай теперь технологию действий разработаем. Мы первым делом…

– Идем в ресторан!

– Ресторан потом. Первым делом прописываемся в интернете.

– Не-е-ет, только не в интернет! Я не знаю даже, как он заводится.

– Отставить пораженческое настроение, полковник! Если уж я гуляю свободно по просторам Паутины, ты тем более научишься. Дело наживное. Комп у тебя есть?

– Нету.

– Купи. Недорогой. Тебе хватит для дела. Завтра же. Время уходит. За пару дней научу азбуке, а дальше уже сам.

Вечером следующего дня мы с Сан Санычем уже блуждали по сайтам знакомств. Удивленные глаза полковника бегали от страницы к странице, лицо сияло улыбкой, будто голыми руками захватил языка за линией фронта и он, язык этот, оказался красивой женщиной.

– С ума сойти, сколько тут девочек! – были первые слова полковника после некоторой контузии и взрывного эффекта от сайта знакомств.

– Запомни: не проси номер телефона, не назначай свидание, не приглашай в ресторан, не выражай восторги от ее глаз, фигуры, улыбки и вкусных, может быть, пирогов. Только общение! Только! На отвлеченные темы. Например, о политике или о литературе. Ты стихи наизусть знаешь какие-нибудь? Пушкина? Есенина?

– Ну, кое-что помню из школьной программы.

– Это уже что-то. Я тебе подберу несколько стихов современных авторов – выучи. Стихи о любви. Обязательно выучи. Это означает, что ты современный, духовно обогащенный уран. Хоть и скромный технолог. Кто клюнет, дальше держи на крючке, пока сама не назначит свидание. Понял, полковник?

– Так точно, товарищ Шамиль!

– Давай, дерзай. Учи уроки. Ученье – свет, то есть блондинка, а неученье – брюнетка. Кстати, кто тебе больше по нраву: белый или черный цвет?

– Мне лучше с мозгами. А мозги какого цвета?

– Понял. Согласен. Волосы красятся, мозги не покрасишь.

– Особенно если их нет!

– Вот! Гениальная мысль! Ищем мозги. А пока учись в Паутине жить. Давай! Пока. На связи.

4

Три дня и три ночи полковника в глаза не видели ни солнце, ни ветер, ни даже ночные звезды. А полковая разведка заподозрила о начале серьезной подготовки отставника к предстоящему наступлению по захвату плацдарма в сердце будущей спутницы жизни. И я лишний раз не стал допрашивать его о собранном компромате против будущей жертвы.

«Пусть оклемается, успокоится», – думал.

На четвертый день учений по пленению женского сердца с целью добровольного заточения в семейный концлагерь Ворошилов крикнул мне через забор:

– Шамиль! Зайди!

– Зайду! Чуть позже. Вечером.

Я заранее собрал весь свой скепсис в кулак и приготовился отругать друга за бардак в спальне, за немытую посуду в кухне, за неубранные бутылки после возможного запоя и даже за нечесаные волосы и небритую бороду. Но полковник меня опять удивил: чисто вымытые полы, заправленная кровать, тапочки в прихожей как солдаты в строю – по стойке смирно, в кухне, как в дорогом ресторане, – все блестит. И удивление свое я не стал скрывать:

– Ну ты молодец, полковник! Казарму свою к смотру подготовил на отлично! Что, жилищную комиссию ожидаешь? Есть контакт?

Мой поощрительный возглас он не услышал. Он был на своей волне.

– Иди сюда. Садись быстрее. Я познакомился с тремя обалденными девушками. Переписываемся. Я в растерянности. Мне нужен твой совет. Проходи. Не разувайся.

– Да я с улицы. Дай тапки!

– Ерунда. Уберу потом. Пошли.

Полковник взял меня под руку, усадил на стул рядом с собой и в некотором волнении произнес:

– По пятьдесят?

– Наливай. Прохладно.

Полковник ловко заправил наши емкости жидким порохом, и мы произвели первый выстрел, смотря в потолок, и заглушили следы запаха ломтиками даров южных регионов.

– Шамиль, ты только это… Не смейся, если что – хорошо? Может, я не то пишу, но отвечают все. Даже молодые.

– Не трясись, как в танке, полковник! Дядя рожа подрастет! Мы же пока что в учебном бою. Открывай, показывай своих красавиц.

– Давай еще по пятьдесят для уверенности, и я пойду покурю. А ты посмотри, почитай.

Переписку моего друга с кандидатками на звание «дама его сердца» я читал как профессор диссертацию своего аспиранта – соискателя ученой степени кандидата наук по женской психологии. Удивлялся и восхищался, злился и веселился, радовался и грустил. Тем временем Сан Саныч покурил, сел возле меня и, не скрывая волнения, ждал моего приговора. А приговор был суровым:

– Значит так. По первому персонажу. Сан Саныч, тебе сколько лет?

– Пятьдесят пять. Скоро уже пятьдесят шесть будет. И что?

– А вот этой… с опухшими губами… ей сколько?

– Двадцать