Читать книгу - "Человек, земля, хлеб - Евгений Фёдорович Куракин"

Нет, Еремин не бросит Шеина. Тогда тот совсем пропадет. Вон он опять что-то встал. Крутится возле комбайна, что-то ищет. Надо подъехать, помочь. Может, пустяк какой…

За ту осень Еремин убрал напрямую больше семисот гектаров. Это было неплохо. Звено он сохранил. Всю осень выезжали втроем, — втроем и вернулись на стан.

* * *

Маслихов ехал в Степное, на третье отделение. За него больше всего беспокойства. Управляющий не расторопен, агронома нет, механизаторов мало. Приехали на практику учащиеся Брянского училища механизации. Ну, что они, совсем зеленые? Один мастер на всю группу, за всеми не усмотришь.

Он звонил утром в управление, просил прислать агронома в Степное, хоть на месяц. Весной они присылали Журавлеву. Дельная, спросить может. Снова бы приехала, спокойнее было бы. За таким хлебом, как нынче, глаз да глаз нужен. Вон овес зеленый, как лук. Поздно сеяли, успеет ли дойти? Погода путает все карты. Час льет, час сушит. Работа идет урывками. Масса большая, плохо сохнет. Все прежние годы ждали дождей, хоть одного в июле. А нынче воды перебор. Под вечер косить уже нельзя. От земли такая сырость, что пшеница разбухает от влаги.

А хлеба нынче много. Пожалуй, за минувшее десятилетие это третий такой урожай. А кто-то говорит, что у них зона рискованного земледелия. Маслихов вспомнил разговор секретаря обкома партии, побывавшего у них недавно, с управляющим первого отделения Аверьяновым.

— Хорош нынче хлеб? — спросил секретарь обкома.

— Хорош, — согласился управляющий.

— Как в пятьдесят шестом?

— Пожалуй, не меньше.

— Значит, центнеров по восемнадцать вкруговую?

— Нет, меньше, — сказал Аверьянов, — хотя…

— Постой, постой, — перебил его секретарь обкома. — Я помню, ты в пятьдесят шестом за восемнадцать центнеров получил орден Ленина.

— Помните? — удивился Аверьянов.

— Помню. Значит, восемнадцать. Что ж ты боишься признаться, что такой хлеб вырастил?

Аверьянов рассмеялся. Военная хитрость. Он не против восемнадцати, но погода… На корню хлебу радуешься, а что в амбар положишь? Нам бы полмесяца суши — весь тогда хлеб будет наш.

Ох, уж эта погода! Вчера Маслихов ехал из Марииновки. Впопыхах забыл заехать на заправку. Километров за пять до дому бензин кончился. Хорошо, что захватил в дорогу плащ. Шел дождь с градом. Оставил машину, пошел пешком. Добрался до дому часа в три ночи. Жена ахнула — где тебя так? Сегодня до обеда все будет стоять. Ливень, он узнавал, прошелся по многим полям.

На одном массиве Маслихов остановился, пошел вдоль валков. Возле соломенных копен останавливался, тряс солому, смотрел, нет ли зерна. Наткнулся на оставленный валок. Небольшой, метров десять длины. Удивился, почему его обошли. Пошел навстречу комбайну. Через несколько метров понял, почему не подобран валок. Замахал руками, чтобы комбайн остановился.

Подошел комбайнер. Так и есть, курсант. Молодой парнишка. Узнал директора, смутился, зря не остановит.

— Смотри, что ты делаешь, — сказал Маслихов. — Подбираешь не с той стороны. Надо навстречу колосу идти, а ты наоборот. Гляди!

Он взял обеими руками валок и стал перебирать его.

— Видишь, так валок, как лента, идет и никогда не разорвется. Понял? А если с корня подбирать, валок начнет беспрестанно рваться. Пошли посмотрим, как деки у комбайна отрегулированы.

Посмотрел, велел уменьшить зазор.

— А ну, заводи.

Присел возле вентилятора, подставил ладони. Зерно пробивалось.

— Заделай, — сказал Маслихов. — Зерно сыплется. Еще раз оглянулся на поле. Вытащил лист бумаги.

Показал, как ходили жатки.

— По их следу и надо подбирать. Тогда не ошибешься.

Отъехав несколько километров от Степного, Маслихов увидел, что в широкой низине, в высокой густой пшенице буксует комбайн. «Все еще сыро», — подумал он.

Вышел из машины, пересек поле наискось. Комбайнер бросал под колеса солому. Бешено крутились ремни, от резких толчков подпрыгивала жатка.

— Возьми чуть левее, — крикнул Маслихов. — Еще немного.

Он пошел впереди комбайна, пробуя землю. Шел, пока комбайн не выбрался на пригорок.

— Оставь это место, — сказал Маслихов, — потом докосим. Бери повыше.

Пока добрался до Марииновки, останавливался несколько раз. Обогнал машину с кукурузной резкой. Вышел на дорогу.

— Сколько везешь? — спросил у шофера. Четыре тонны с гаком.

— Пожалей машину, — сказал Маслихов. — Вон рессоры пошли в другую сторону. Борта полопаются, а нам еще хлеб возить. Не набирай столько массы. Лишний рубль заработаешь, а потом в мастерской стоять будешь.

Задержался у кукурузного поля. Комбайн стоял. Не было машин. Кукуруза вымахала метра за два с половиной. Несколько минут, и кузов полон. А машины подолгу кружат, пока доберутся до бурта, где силосуют. Подошли две машины. Маслихов поинтересовался, почему задержались.

— Дороги — раз, — ответил один из шоферов, — а потом из-за весов время летит. Может, одного контрольного веса хватит?

Маслихов согласился. Сейчас он доберется до деревни, найдет управляющего и все решит.

На ток второго отделения несколько дней возили горох. Сыпали его на новенький зацементированный профиль. Сортировали. К вечеру подходили мазы и везли горох на элеватор.

Встретив агронома отделения, Маслихов спросил, много ли привезли сегодня гороха.

— Пока ни одной машины, — ответил агроном. — Сыро везде.

— А пшеницу подбирают?

— Тоже пока нет. Вчера дождь был.

— Знаю, — сказал Маслихов. — Может не везде смочило?

— Второе поле сухое, — ответил агроном. — Уж не знаю, как его не задело.

— Наверное, там комбайны? — поинтересовался директор.

Агроном не знал, но сказал, что управляющий уехал вместе с комбайнами. Может быть, он и перегнал их на сухой массив.

— Ты распорядись, чтобы машины лишний раз не заезжали на весы, — сказал Маслихов. — А то комбайны стоят.

По пути в пятую бригаду Маслихов заехал на стан. Ну, конечно, Гриша Стома все еще копается с жаткой. Второй день загорает. Никак его не пробьешь. Все в поле, он один здесь.

— Как дела, Гриша?

— Завтра выеду.

— Ты же обещал сегодня?

Стома махнул рукой. Да, этот не торопится. Не поймет человек. Сейчас самые выгодные условия для комбайнеров, дополнительная оплата идет. Надо будет найти механика, пусть он выгонит его поскорее в поле.

Маслихов ехал и надеялся, что встретит машины с зерном. Но дорога была пуста. Может, они сыплют зерно на запасной ток? А может… Да нет. Неужели управляющий не догадался перегнать комбайны на второе поле? Они вчера обо всем договорились…

Маслихов специально завернул на второе поле. Потрогал валки — сухие. Действительно, дождь прошел стороной. С утра можно было подбирать.

Почувствовал, что в сердце непрошенно закипает злость. Почему управляющий не пустил сюда комбайны? Что случилось? Неужели полдня простояли на полосе? Ждали, когда просохнет горох. А рядом, в пяти-шести километрах сухое поле.

Управляющего он разыскал на гороховом массиве. Тот вместе с тремя шоферами сидел на меже. Курили, лущили