Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1939–1941 годы. Книга 4 - Михаил Николаевич Алексеев"

тысячи коммунистов были уволены с работы, партия была поставлена в полулегальное положение (до 1955), а ее основное руководство перебралось в Пекин. В 1951 г. была создана комиссия КПЯ, разбиравшая выдвинутые против Ито обвинения в провокаторстве до и во время войны на Тихом океане. По результатам работы комиссии в сентябре 1953 г. Ито Рицу был исключен из партии, а в декабре передан в руки китайской полиции и оказался в тюрьме.

14 сентября 1955 г. член руководства КПЯ Сида Сигэо на пресс-конференции в Токио объяснил причины исключения Ито из партии, поставив ему в вину также и то, что последний якобы способствовал разоблачению полицией „группы“ Рихарда Зорге. Ито был освобожден из китайской тюрьмы только в 1975 г., тяжело больным человеком он вернулся в Японию в 1980 г. и до самой смерти в 1989 г. пытался снять с себя обвинения в „предательстве“[769].

В 1993 г. в „Аэре“ – еженедельнике газеты „Асахи“ было опубликовано „Завещание“ Ито Рицу, в котором он дал свою версию появления имени Китабаяси Томо в его показаниях в полиции. Ито писал: „Миясита из бывшей „Токко“ утверждает, что именно от меня услышал имя Томо Китабаяси. На самом же деле в конце июня 1940 г. в помещении полицейского участка Мэгуро я сказал полицейскому из „Токко“ Такэторо Ито: „Кикуё Аоянаги [племянница Китабаяси Томо] познакомила меня со своей теткой из Америки по ее просьбе, я встречался с ней дважды“. Припоминаю, что позже Такэтора Ито предположил, что это могла быть некто Китадзима, поэтому в первоначальном рукописном тексте допроса было проставлено имя Китадзима. Через некоторое время сам Миясита сказал мне: „Эту женщину зовут Китабаяси, и она действительно вернулась из Америки“. Я не мог понять, почему полицейский заявил, что услышал фамилию Китабаяси от меня“[770].

Ответ на недоуменный вопрос Ито Рицу дал в своих воспоминаниях в 1957 г. сам инспектор Миясита Хироси. Он утверждал, что у него в 1940 г. под руками был полицейский список японцев – членов КП США, и в нем значилось имя Китабаяси Томо. Ито писал: „Полиция обнаружила фамилию Китабаяси в этом списке, но ей было не с руки признавать наличие такого списка. Им было нужно скрыть этот список, заявив, что кто-то назвал фамилию Китабаяси. На эту роль выбрали меня“[771].

Японо-американская версия подталкивает к выводу о наличии элемента случайности в раскрытии резидентуры Зорге, якобы провал был обусловлен привлечением к агентурному сотрудничеству японцев, причастных к леворадикальному движению и состоявших под постоянным надзором полиции.

Казалось, подтверждением этой версии явились и обнаруженные в российском архиве переводы на русский язык 10-ти наградных листов на отличившихся сотрудников особой полиции (японских оригиналов в архиве не оказалось). Однако японский исследователь Ватабэ Томия выявил искажения в переводах, главным образом японских имен[772], причем весьма существенные. Многочисленные искажения содержались и в указании года, когда проявились „выдающиеся заслуги“, и это наводит на мысль, что отдельные моменты следствия были фальсифицированы. Однако сами наградные листы показательны в части свидетельств существования заранее разработанной схемы ликвидации резидентуры Зорге, а также в части „выбивания“ из арестованных нужных показаний.

В преамбуле к наградным листам указана дата 27 июня 1940 г. как время начала расследования специальной (особой) высшей полицией деятельности резидентуры Зорге: „Заслуги этих работников выражаются в том, что вместе с лицами, о награждении которых особыми наградами и медалями за заслуги возбуждено ходатайство, они проявили несгибаемый дух полицейского и успешно осуществили небывалый розыск важных преступников в связи с делом об антияпонской шпионской организации международной коммунистической партии, раскрытие которой было начато 27 июня 1940 года, а аресты были произведены в период с 27 сентября 1941 года по 8 июня 1942 года“[773].

Из наградного листа на сотрудника 1-го отделения политической полиции помощник пристава ТОМОФУДЗИ ТАКЕТОРА:

„1. 27 июня 1941 [1940] года, благодаря честному отношению к делу, неустанным усилиям и превосходной технике следствия, он понудил признаться ТОМОФУДЗИ КЕН по затянувшемуся следствием делу о нарушении закона о поддержании общественного спокойствия и заставил раскрыть неизвестное доселе важное преступление (подготовительный комитет по восстановлению японской компартии). Кроме того, он добился важного признания, положившего начало этому делу: „Возвратившаяся из Америки член американской компартии женщина КИТАБАЯСИ является иностранной шпионкой“ (здесь и далее выделено мной. – М.А.). Таким образом, благодаря стараниям этого помощника пристава, нам удалось раскрыть крупную шпионскую организацию.

Следствие по данному делу фактически получило развитие на базе этого признания, и если бы не было заслуг помощника пристава ТОМОФУДЗИ, то нельзя было бы и думать об арестах по данному делу. Заслуга пом. пристава исключительно велика“[774].

Как выяснилось, в русском переводе фамилия и имя Ито Рицу были ошибочно переведены как Кэн Томофудзи. Произошла ошибка и в переводе фамилии и имени следователя (и не только его одного), который проводил допрос. По другой версии, имена были заменены умышленно. Однако если эту замену можно объяснить тем, что полицейские надеялись вновь обратиться к услугам Ито Рицу и в наградных документах не стали упоминать его подлинное имя, то зачем „закрывать“ фамилию и имя следователя, причем не единственного?

Нельзя не согласиться с М. И. Сироткиным, который пишет: „С точки зрения истории резидентуры для нас не представляет интереса, каковы были отношения у арестованного Ито Рицу с японской полицией, действительно ли он „раскаялся“ и старался „искупить свою вину“ или же все это только полицейские измышления, преследующие определенную цель.

Важно одно: Ито Рицу не имел никакого отношения к резидентуре и не мог ничего знать о деятельности Китабаяси под руководством Мияги (подчеркнуто М. И. Сироткиным. – М.А.).

Возможно, что полиция, применив соответствующие „физические“ методы допроса, заставила его дать показания о том, что Китабаяси – „шпионка иностранного государства“, хотя он и не имел об этом ни малейшего представления“.

Такое показание, нужное полиции, было целенаправленно выбито из Ито Рицу (а не случайно „обронено“ им) в соответствии с намеченным планом ликвидации резидентуры „Рамзая“. Оно позволяло разом убить двух зайцев: скомпрометировать как „предателя“ видного коммуниста и получить формальные материалы для подкрепления допроса Китабаяси Томо – немолодой женщины, намеченной в качестве наиболее слабого и доступного члена организации, арест и дополнительные показания которой позволили бы осторожно и скрытно приступить к ликвидации всей резидентуры.

Из наградного листа на начальника сектора охранного отделения Такаги Нобору (имеются варианты перевода фамилии полицейского: Такаки Нобору, Танака Нобору):

„1. 28 июня 1941 [1940] года на основании данных, добытых помощником пристава ТОМОФУДЗИ, ему была поручена разработка подозревавшегося в шпионской деятельности работника японского отдела американской компартии КИТАБАЯСИ ТОМО…

В контакте с иностранным сектором и полицейским отделом