Читать книгу - "На золотом крыльце — 3 - Евгений Адгурович Капба"

меня поднять забрало и посветили в лицо фонариком. От фонарика шибало магией, и от его луча — тоже, ну, а как иначе? Вдруг я не мотоциклист, а скульптура мотоциклиста?

На Васильевском острове, кстати, хтонь-матушка продолжала дремать: статуи не бегали, дома с места на место не телепортировались (да, да, это тоже местная фишка). Дурдом в одной части Ингрии вовсе не означал его же в другом месте. Инциденты случались в территориальном плане хаотично, и предсказать их было невозможно. Можно было только смириться и приспособиться, и это получалось у ингрийцев неплохо. Гранаты с липучками в карманах у дедушек — только один из примеров. Жители культурной столицы даже приложение разработали для смартфонов, где, кроме пробок на дорогах, обозначали границы хтонических возмущений и факты погромов со стороны оживших статуй. Очень современно!

Из-за буйства Хтони на Казанском острове стояли в этих самых пробках Спасский, Коломенский, Покровский и, конечно — Адмиралтейский острова, отчасти — Безымянный и те автомобилисты из других районов города, кто надеялся воспользоваться мостами через Неву. А я не стоял — «Козодой» позволял петлять между машинами, этим-то я и занимался. Сказано — в 16−00, четвертая линия, дом 52/2, значит — буду в шестнадцать!

Свернув налево на Авалонской набережной, я доехал до Благовещенского моста и, встроившись в поток электрокаров, двинул через Неву. Красотища, конечно, вокруг царила неописуемая: низкие темные облака, солнечный свет плотными столбами бьет сквозь просветы в тучах, блики по воде гуляют, золотые шпили и купола храмов в Неве отражаются, каждая набережная каждого канала — как с картинки, со всеми этими колоннами, кариатидами, пилястрами и карнизами…

Сигнал электрокара сзади вынудил меня увеличить скорость и мигом съехать с моста — направо, в поисках нужной мне линии. То, что линиями улицы называют — это было мне привычно, в Пелле точно так же, в частном секторе. Хотя — наверняка они по примеру Ингрии такое учудили, а не наоборот. А вот то, что одна улица — это две линии, например — четвертая для четных домов, пятая — для нечетных — вот это я офигел! Я думал, что четвертую проехал, когда вывеску с пятеркой увидал! Даже на разворот пошел, а потом увидел четверку на другой стороне, и… Только и осталось, что под шлемом пыхтеть и ругаться, под гудки и матерщину водителей выруливая на прежнюю траекторию.

По тротуару маршировал отряд курсантов военно-морского училища — может быть, двадцать или тридцать парней. Девчонки-студентки на электробусной остановке улыбались и махали им, какой-то пожилой дядька импозантного вида с орденскими планками на пиджаке приложил руку к козырьку белой фуражки. Он, похоже, тоже был флотским!

— И-и-и-и р-р-р-аз! — синхронно повернули в сторону ветерана головы служивые и пошли парадно, громко, чеканя шаг.

Дед явно был растроган. Ну, и я тоже — впечатлен. Очень красивый момент. Я аж чуть светофор не прозевал и под трамвай едва не заехал. Идиот самый настоящий, вот я кто. Мне в Ингрии не курьером надо работать, а городским сумасшедшим: ходить со стеклянными глазами и слюни на местные красоты и моменты пускать… Это у меня очень хорошо получается!

* * *

Место доставки оказалось пабом. Что такое паб? Это заведение из человеческой культуры Авалона, созданное людьми и для людей. Не одни ж там эльфы живут! Эльдаров, кстати, в Авалонском королевстве подавляющее меньшинство, всего несколько миллионов. А человеческое население представляет собой причудливую смесь из всех захватчиков, которые в разные века пытались заселить острова, но с течением времени, часто — после мнимых военных успехов и территориальных приобретений пасовали перед многолетними интригами и колдовским могуществом Высших Эльфов. Потомки пиктов, кельтов, римлян, саксов, скандинавов — все они теперь играли роль стада, которое пасли эльдары.

Но иногда в стаде этом появлялись бодливые барашки, не согласные идти на бойню. Паб назывался «Роб Рой» и как раз был посвящен тематике борьбы людей-авалонцев против эльфийских угнетателей.

Я опустил подножку «Козодоя», заглушил мотор и пошел в сторону бело-зеленой вывески над зелеными же воротами. Оттуда неслись звуки разухабистого фолк-рока, хриплый голос певца ревел на авалонском языке что-то вроде «ай эм олд гуд рибел», «фак еври эльдарс тугезер» и «гив ми зе ган, мама, ай вонт кил мо элвес» и всякое такое прочее. Весело, задорно, что тут скажешь…

Когда я вошел в зал — весь из темного дерева, неизвестных флагов, бутылок с алкоголем, портретов деятелей авалонского Сопротивления и холодного оружия на стенах, — кажется, каждый посетитель повернулся ко мне. В пятнадцать часов сорок семь минут все они были самым живописным образом пьяны. Могучие люди, исполины, богатыри! Если бы я столько пил — наверное, я бы сдох. И притом — очень неживописно. А эти делали очень бодрый вид!

— Посылка для Патрика, — сказал я. — Служба доставки Пеллинского экспериментального колледжа прикладной магии.

— А! — сказал бармен — толстый детина с черной бородой и в зеленом переднике. — Па-а-а-атрик, твои зелья приехали!

Из-под стойки вылез еще один детина — такой же, только с рыжей бородой.

— О! — сказал он. — Не мои зелья, а наши зелья! Давай их скорее сюда. Выпьешь?

Я сразу не понял, что это он мне говорил, и потому вопрос проигнорировал. Достал из рюкзака обмотанную пупырчатой пленкой коробку, положил ее на стойку, а рядом пристроил договор и ручку:

— Распишитесь в получении.

— Так не выпьешь? — спросил Патрик снова, после того, как подписал бумаги.

— Я ж за рулем, — вздохнул я. — Да и вообще — я малопьющий.

— Так! — он сделал отсекающий жест рукой. — Ничего не знаю. Снимай шлем, я тебе нулевочки налью. Зайти в «Роб Рой» и не выпить — великий грех! Давай — полпинты безалкогольного? Чисто символически, чтоб традицию не нарушать.

— Ну, давай, — согласился я, снял шлем и полез за деньгами.

— Чш-ш-ш! — оба бармена замахали на меня руками. — Окстись, малахольный! Ща-а-ас мы еще с рабочего человека деньги брать будем! Ты вообще знаешь, что привез?

— Не-а… — я завороженно смотрел, как янтарная жидкость льется из крана в стеклянный бокал.

Кранов у них за стойкой имелось, может быть, двадцать!

— Это «Синие слезы!» — провозгласил рыжий Патрик, огромным ножом вскрывая коробку и извлекая на свет Божий три флакона. — Или в народе — его величество Вытрезвин! Самый волшебный из всех волшебных эликсиров! Вот что ты нам доставил.

— О как!