Читать книгу - "Шебекинский дневник - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик"

— Вот… чудачка, ты подумай! Нет, ну ты просто подумай, кошку ей ночами с деревьев снимай! Урожай, понимаешь, шишек принимай себе… на голову…

— Ладно, угомонись, спи, завтра вставать рано.

— И тут ещё эти громыхают! Да заткнитесь вы все!

Странно, но все заткнулись.

Утром, когда озорные майские зайчики пробрались меж штор, я подумала:

— Что там Мурзик?

Утренний холодок, весёлое разноцветие аквилегий у дома, яркие полосатые розетки хост, прозрачная вязь молоденьких листьев шелковицы, свист и щебет. Радость и зелёный огонь весны!

А за калиткой уже маялась дама-кошатница:

— Доброе утро, а лестница у вас есть?

— Да к чему же лестница?

— А как Мурзю достать?

Я поглядела вверх.

Невысоко, на самой нижней ветке сосны, прямо на пушистой подушке из игл дремал, свернувшись в клубочек, чёрный котик с зелёным ошейником.

— Не нужна нам лестница, так достану.

— Вы что, — испугалась дама, голос прямо задрожал на истеричной нотке, — его стряхнуть хотите? Ой, не дёргайте за ветку, не надо, он убьётся!

Да знаю я этих кошек, они ленивые и настырные. Помню, мой таец Санёк тоже на дереве сидел и всем своим видом показывал, мол, какой он несчастный, снимите его, спасите, ну, будьте людьми! Но тогда это был дуб, и сидел Санёк очень высоко — не залезть ни мне, ни детям. Битых три часа мы изыскивали способы снять кота с дерева. Идиоты.

Кота.

С дерева.

Потом мы отчаялись и направились через лес к ближайшему жилью.

Увидев, что театр одного кота окончен, Санёк разочарованно вздохнул, «пожал плечами», мол, что с них взять, шуток не понимают. После спокойненько слез сам и вприпрыжку помчался нас догонять:

— Ну что, к дому уже?

Так что больше я на эту кошачью удочку не ловлюсь.

Коты — от рождения верхолазы. Раньше у электромонтёров были железные скобы на обуви для подъёма на деревянные столбы, назывались эти скобы «кошачьи когти» — или просто «кошки».

Не зря, наверное?

Я решительно подёргала за хвою кошачьей лежанки:

— Вставай, соня, и быстро слезай, домой пора, хозяйка твоя извелась до края.

— Ой, не трясите ветку! Ой, упадёт!

— Упадёт? Уважаемая, это кот. Причём ваш. А вы его совсем не знаете. Вот почему он ко мне сбежал? Может быть, дома его залюбили, ограничениями замучили? А у меня — сад, полёвки, бабочки — лови не хочу! Полная свобода кошачьей жизни. Я его, вашего кота, уже не первый раз вижу, нравится ему тут, понимаю.

— А ну, слазь, гадость такая… в смысле — радость, конечно!

Я сильно рванула ветку.

Кот, поняв, что хитрость его раскусили, нехотя, задом, но весьма ловко стёк на землю по стволу и прыснул в глубь моего утреннего сада, подальше от любвеобильной хозяйки.

К вольной жизни!

К свету!

К новым приключениям!

А огорчённая хозяйка горестно вздохнула и поплелась восвояси.

Как потом оказалось, к новым и абсолютно непрошеным событиям страшного июня 2023 года, когда она вместе со всем городом бежала прочь от воя снарядов, от взрывов и огня, от лопнувших оконных стёкол и ужаса, нависшего в одночасье над нами, шебекинцами.

Но тем утром я смотрела ей вослед, и моё раздражение от неуместности её ночного вторжения к нам исчезло, вдруг растаяло, уступив место пониманию и сочувствию.

И уже виделся мне не тёплый сиреневый май, а снег и яркий бесконечно морозный уральский день.

…Возле маленькой булочной Свердловска на январской хрустящей белизне среди высоченных сугробов стоит лошадь, впряжённая в сани. С саней двое работников споро сгружают открытые лотки с тёплым ещё хлебом и булками.

У лошади на морде навязан мешок с овсом… это торба… да?

У лошади от морды валит пар, он сразу превращается в иней. Поэтому голова лошади обрамлена белой игольчатой «шкиперской» бородкой…

Лошадь смачно жуёт, изредка прядая ушами. Косит на меня карим глазом.

А мне восемь лет. Я замерла на месте и зачарованно смотрю на это чудо чудное, диво дивное, забыв обо всём на свете, о том, что мама не велела задерживаться, а велела сразу бежать из школы домой.

Он пришёл и сел прямо на снег в этот сильный мороз.

Он устроился под мордой лошади и смотрел, как она жуёт.

Он был большой и прекрасный.

Главное, Он был ничей. Сразу подошёл ко мне на зов, принял кусочек школьной булки и побежал за мной. Вошли в подъезд. Мне даже не пришлось его уговаривать подниматься по лестнице. Он даже сам бежал впереди, иногда вопросительно оглядываясь: выше? Я открыла дверь своим ключом, и мы вошли. Мой обед он «уговорил» в два счёта. Я устроила его на единственное тёплое место в «хрущёвке» — на батарею, сама села рядом, на пол. Гладила… Он начал петь мне песни. Я слушала-слушала… и заснула.

Проснулась уже на кровати. Было темно. Я вскочила. На кухне горел свет, и мама рассказывала что-то папе. Слышался её возбуждённый быстрый говор:

— И ты представляешь, грязный, одноглазый… весь в лишаях! И она с ним в обнимку!

…Я побежала на кухню.

— Где Он?

— Кто?

— Он! Мой Кот!

— Это тебе приснилось… Ты заснула у батареи, я тебя перенесла на кровать…

А потом прошло время. Я выучилась и вышла замуж. И вот однажды…

Однажды мой маленький сын сказал:

— Мне подарили котёнка.

И вытащил из-за пазухи светленький комочек.

— Это кошечка.

— Девочка?

Мне представились ободранные занавески, шерсть на диване, креслах и в постели, даже в котлетах и супе. Жуткие будни с ордами орущих подзаборных котов, осаждающих и дерущих когтями мою дверь, требующих даму их котовьего сердца выйти. И её сумасшедшие, постыдно-эротические вопли, бешеные глаза… И я твёрдо сказала:

— Как назовём?

Однажды через месяц наша О-Сан (я тогда увлекалась романами древних японцев) сидела на ковре и вылизывалась на весеннем солнышке.

И вдруг до меня дошла одна особенность её анатомии!

— О-Сан! Ты что? Мальчик? — от шока я просто осела на пол…

Недоумевая, чем она (он теперь!) вызвала такие сильные эмоции, бывшая О-Сан (теперь просто Санёк) подбежала ко мне, заглядывала в глаза…

Так мы и узнали, что наш котёнок — мальчик. Драчливый и преданный таец. С положенными заломами на хвосте и собачьим сердцем. Тайские кошки — мы ошибочно зовём их «сиамы» — вследствие близкородственного скрещивания имеют поголовно заломы на хвосте. И слабое здоровье. В тайских преданиях, кстати, эти заломы хвостов королевских кошек (тоже не имевших свежей крови, так как