Читать книгу - "Общества Обмен Личность. Труды по социальной антропологии - Марсель Мосс"

В качестве одного из редакторов отдела социологии религии он активно участвовал в издании дюркгеймовского журнала “L’Année sociologique”, в котором опубликовал ряд статей и бесчисленное множество рецензий. После смерти Дюркгейма Мосс стал главным редактором новой серии журнала и возглавил группировавшуюся вокруг журнала Французскую социологическую школу[8]. Он был членом ряда научных обществ: Французского философского общества, Французского психологического общества (в котором одно время выполнял обязанности вице-президента), Французского института антропологии, а в 1924 г. стал первым президентом Французского института социологии.

Столь широкое разнообразие научных интересов свидетельствует, с одной стороны, о стремлении Мосса к объединению различных наук о человеке вопреки сформировавшимся междисциплинарным границам, с другой — об особенностях личности этого ученого, не склонного замыкаться в рамках какой-либо научной дисциплины или тем более проблемной области. Этому способствовала и его необычайная эрудиция, распространявшаяся на самые различные отрасли знания и поражавшая всех, кто его знал.

Несмотря на то что Мосс занимал профессорские должности в престижных учебных заведениях и был очень популярен как преподаватель, он не имел докторской степени: диссертация, посвященная анализу ритуала молитвы, осталась неоконченной. Он не опубликовал ни одной монографии, выражая свои идеи исключительно в статьях[9], рецензиях и устных выступлениях (опубликованная в 1909 г. совместно с Анри Юбером книга «Вопросы истории религий» представляла собой сборник статей).

Если бы было уместно делить ученых на «пишущих» и «говорящих», то Мосс, несомненно, принадлежал бы к последним. Устное выступление, лекция, доклад — его излюбленный жанр, и ряд опубликованных им работ представляет собой запись устных выступлений.

Но и собственно письменные тексты Мосса зачастую выглядят как запись устных выступлений, с той лишь разницей, что снабжены огромным числом ссылок и примечаний. Это проявляется, в частности, в присутствующем в его статьях временном характере слов, отсылающих читателя к предыдущему или последующему изложению («вскоре», «раньше», «потом» и т. д.), а также в чередовании в одном и том же тексте авторских «я» и «мы». Стиль произведений Мосса нарочито небрежен, лишен всяких «красот», изложение довольно сумбурно, что контрастирует с блестящим эссеистским стилем, характерным для французской традиции гуманитарной и социальной мысли[10].

Творчество Мосса в целом отличается незавершенностью, фрагментарностью, «открытостью», о чем свидетельствуют даже сами заглавия его произведений, нередко включающие в себя такие слова, как «опыт», «эскиз», «фрагмент», «заметка»[11]. Мосс не создал обобщающих трудов, в которых была бы представлена какая-либо теоретическая система, так как он не создавал самой системы. В своей интеллектуальной автобиографии, написанной в 1930 г., он писал: «Я не очень верю в научные системы и всегда испытывал потребность выражать лишь частичные истины»[12].

Такая позиция также выделяла Мосса среди современных ему социологов и этнологов Франции, склонных, как правило, к разработке обобщающих умозрительных конструкций[13]. Его мышление носило принципиально неконцептуальный и нетеоретический характер, и в этом отношении он был прямой противоположностью Дюркгейму. Идеи Мосса, получившие широкую известность во Франции и за ее пределами, чаще всего представлены не в виде развернутой концепции или тем более теории определенного предмета, но в виде высказываний или замечаний, сформулированных ad hoc, в связи с анализом конкретных социальных фактов. Теоретико-методологические принципы этого анализа воплощены главным образом в нем самом, а не в специальном конструировании теории или разработке понятийного аппарата.

Отмеченные черты научной карьеры и мышления Мосса были несомненно связаны с особенностями его личности. По свидетельству знавших его людей, он был человеком экспансивным, увлекающимся, несколько странным и чудаковатым. Со студентами он держал себя на равных и, несмотря на свой авторитет преподавателя и ученого, поведением и внешним обликом мало напоминал традиционного мэтра.

Одной из важнейших особенностей, делавших Мосса нетипичным, точнее, новым явлением во французской академической системе, был коллективный характер всей его научной деятельности. В 1930 г. он писал: «Чувство совместного, коллективного труда, убежденность в том, что сотрудничество есть сила, противостоящая изоляции, претенциозному стремлению к оригинальности, — вот, вероятно, что характерно для моей научной карьеры, возможно, теперь еще больше, чем раньше»[14]. Эта черта вообще была присуща школе Дюркгейма, и в ней коренилась одна из причин, по которой институционализация социологии во французской университетской системе произошла именно в дюркгеймовском варианте, несмотря на конкуренцию со стороны других направлений академической социологии[15].

Исходя из того, что «всякая наука — плод совместного труда»[16], Мосс в своей научной деятельности всегда и прежде всего выступал как представитель Французской социологической школы. Он активно участвовал в сборе статистического материала для классического социологического исследования Дюркгейма «Самоубийство» (1897). «Я участвовал во всем, что он делал, — писал Мосс, — так же как и он сотрудничал со мной, переписывая даже зачастую целые страницы моих трудов»[17].

Коллективный характер научного творчества Мосса проявился и в том, что многие его работы написаны в соавторстве с учителем (две статьи), друзьями и коллегами (А. Юбером, П. Фоконне, А. Беша). Он осуществил посмертное издание некоторых трудов своих коллег. Соавторство, как и вообще коллективная работа, для французской гуманитарной науки того времени было явлением весьма редким.

Наконец, необычной для академического мира была и социально-политическая активность ученого. Идеологический облик Мосса сложен и противоречив, хотя в целом его политическая деятельность и мировоззрение развивались в русле концепций «солидаризма» и социального пацифизма, которым следовали Дюркгейм и его ученики. В политическом плане Мосс был гораздо активнее своего учителя. Он рано примкнул к социалистическому движению и был связан с ним всю жизнь. Существенное влияние в этом отношении на него оказал Марсель Кашен, с которым Мосс был дружен в университетские годы. Подобно Дюркгейму, Бугле и другим представителям школы, он был активным дрейфусаром. В Париже он часто встречался с Жоресом и вместе с ним участвовал в основании газеты «Юманите», в которой одно время был секретарем редакции. Мосс считал себя социалистом[18], но его социализм был, разумеется, далек от политического радикализма Маркса, Энгельса и Ленина. Мосс отрицательно оценил власть большевиков, которых он упрекал в отмене свободы рыночных отношений, в реализации своей воли насилием и в отсутствии опоры на общую мораль[19]. Как и другие дюркгеймианцы, Мосс был сторонником «мирных революций», считая, что только они способны гуманизировать общественные отношения. «Для тех, кто думает, что не существует революции, способной сменить общество как перчатки, для тех, кто считает, что идея тотальной социальной трансформации ошибочна, революция может мыслиться только как более или менее значительная и быстрая серия более или менее радикальных реформ»[20], — говорил Мосс,