Читать книгу - "Тайный год. Неизвестный дневник священника - Архимандрит Спиридон (Кисляков)"

об этом, я в то же время хорошо осознаю для себя вообще этот многоглавый грех – злословие – и удивляюсь, что и этот грех есть особая форма убийства. Суд заканчивается над этими грешниками, осудив их на вечные муки.

От них громовым раскатом переносится суд Господень на подверженных гневу. Гнев – великий грех! Созерцая грешников, переполненных грехом гнева, я вижу их в великом смятении. Всепотрясающий ужас, невообразимый страх приводят их в какое-то дикое исступление! Я, увидавши их, от жалости плачу. С беспощадной жестокостью правосудие Божие разражается над ними; оно, точно тяжеловесный метеор, с великим грохотом обрушивается на них. Обнимая своими взорами этих грешников, я не вижу границ им, так их много! Господь своим праведным судом взвешивает каждого сего грешника, подвергает великому испытанию всю их жизнь со всеми ее качествами и находит действительно их должниками перед Своею богочеловеческою правдою; а посему и произносит над ними праведный приговор.

Созерцая действие суда Господня над этими грешниками, я задумываюсь над самым грехом гнева и говорю себе: «Да, гнев есть великий грех, он есть потенциальное убийство». Сказав это, я не удерживаюсь и взываю к Господу моему Христу: «Спаситель мой, как Ты во всем праведен и свят! Вот Ты судишь всю тварь Свою, судишь ее не для того, чтобы погубить, а только для того, чтобы через суд Твой спасти ее всю, приблизить к Себе, соединить навсегда с Собой; а она вся истаивает от великого страха и необыкновенного ужаса при виде Твоего праведного суда над собою. Что же это такое? Да это внутреннее трепетание, внутренний тварный страх и ужас [проявляют] свою богоотчужденность; ибо страх и ужас есть внутренняя борьба жизни за свое существование. Страх и ужас есть последнее, самое напряженное, сцепление жизни с ее источником. Наконец, страх и ужас есть тварное чувство, содержанием которого является, во-первых, переживание безусловной зависимости всего существующего от разумной, личной воли Божией. Во-вторых, оно содержит в себе также и жажду вечного существования, а значит [пребывания] только в Боге, и, в-третьих, оно также, в качестве своего всекосмического содержания, имеет в себе непреодолимую боязнь твари богоотчужденности. Поэтому страх и ужас есть естественное чувство грешников, как вообще свойства тварные и только тварные, особенно теперь в таком их отчаянном состоянии».

Так я, Господи, думаю почти всю ночь вплоть до 4-го часа следующего утра. О, будь Ты, Всесвятой, за Свое правосудие благословен ныне, и присно, и во веке веков, аминь.

10 августа. [Суд над злопамятными, убийцами, ворами и любостяжателями]

В девять часов утра я опять начал созерцать суд Господень. И вот я вижу бесчисленное множество лиц, волнующихся, точно море, ревущих, плачущих и рыдающих.

Это грешники, сжившиеся с грехом злопамятования. Они так отчаянно ревут, плачут и рыдают, вследствие того что суд Господень беспощадно вонзает в них свои острые зубы. Велик и превелик сей суд Господень! В нем Триипостасный Бог прославляется. О, дивен Ты, Царь христианский, судящий все народы земли по Своей правде! И вот я вижу, как с необыкновенной силой правосудие Христово объемлет собою всех сих грешников. Тут я начинаю думать: грех злопамятования, по-видимому, в очах Господних тяжел, иначе бы так строго Господь не стал судить их. Да, верно, этот грех тяжел, ибо он сам по себе представляет неизменное решение человеческой воли так или иначе убить ближнего, уничтожить его, смести с лица земли.

В этот момент, как никогда за все дни моего созерцания суда Господня, пламенно вспыхивает мое сердце великою жалостью ко всем грешникам; я то оплакиваю их, то молюсь за них. Через некоторое время я опять начинаю созерцать суд Господень. И вот я вижу, как он, точно исполин, от сих грешников, которым он только что вынес страшный приговор, чтобы их ввергнуть, для переплавки и очищения от греха, в геенну огненную, он величественно шествует к другим грешникам – к убийцам вообще. На сих грешников их грех наложил особое клеймо проклятия. Подвергающиеся сему страшному правосудию Христову, они, точно бесноватые, корчатся, вопят, бьют себя руками по челу, падают навзничь и снова встают, безутешно рыдают и горько плачут. Отчаяние их беспредельно!

Среди них очень много женщин, из которых большая часть матери, убивавшие во чреве своем своих детей. Здесь также много находится и священнослужителей: папы, патриархи, епископы, иноки и инокини. Смотря на них, я плачу. Во время суда Господня над ними все святые: херувимы и серафимы, престолы, господства, силы, начала, архангелы и ангелы, пророки, апостолы, мученики, преподобные, святители и все праведные – падают на колени и, склонившись к земле лицом, говорят: «Хвала Тебе, Агнец Божий, закланный за живот мира и Своею смертию умертвивший самую смерть!»

Суд Господень над сими грешниками бесконечно велик и жесток. Приговор суда беспредельно грозен. От созерцания суда Господня над убийцами я чувствую тошноту, и силы мои слабеют. В это время я размышляю о значении убийства в очах Божиих. Размышляя о сем, я прихожу к заключению, что этот грех есть синтез почти всех грехов. Он есть со стороны твари брань против всемогущего творчества Триипостасного Бога; а это значит, что убийство есть косвенная брань против Бога, косвенный сатанизм! Вот что собой представляет убийство как грех, как зло.

Вслед за этим грехом суд Господень во всей своей строгости распростирается и на зараженных грехом грабительства и воровства. Скажу правду, сих грешников бесчисленное множество. Они от сильного отчаяния бросаются один на другого и, находясь в объятиях друг у друга, рыдают и вопят. И очень жутко делается на душе при виде их. Сердце сжимается от одной скорби, какую они переживают. Вот я слышу, как они проклинают свои страсти, свои злые привычки, относящиеся ко греху грабежа и воровства. Вот некоторые из них от сильной печали просят у Бога смерти, но Бог уже более не внемлет им. Отчаяние невообразимое! Правосудие Господне с величайшей силой поражает в них сей тяжелый грех. Оно взвешивает все их существо, оно очами правды Божией обозревает их настроения, чувства, мысли, слова и дела. И вот правосудие Божие находит и их виновными пред собою и осуждает; и осуждает их на такие страшные страдания только потому, что грехи сии есть тираническое отнятие жизни у людей, и присвоение ее себе, и питание ею своего ненасытного «я».

Созерцая все это, я не успеваю перевести дыхание, как уже сила Христова всеправедного суда точно божественный пресс начинает прессовать и бесконечное количество людей, клявшихся именем Господним и нарушивших свои клятвы. Их так много,