Читать книгу - "Мифы драгоценных камней. От стрел Амура и яблока Адама до живого серебра и кожи Великого Полоза - Владимир Печенкин"

Неугомонный характер горняков, ум и любознательность помогали прокладывать первые горные выработки. Древние рудокопы сменили бескрайние пустыни под ослепляющим палящим солнцем на тесноту и вечный мрак подземных галерей. Горючих светильников в ту пору еще не знали, и единственным источником света было солнце. Поэтому люди призвали на помощь самого Ра. Когда штольня[84] достигала значительной длины, отражение божественного лика направляли внутрь с помощью бронзовых зеркал. Их положение приходилось постоянно менять, приспосабливаясь к положению Золотой Ладьи на небосклоне. От жара божественного светила в штольнях стояло настоящее пекло.

Египет обеспечивал золотом не только себя, но и весь Древний мир. Правители соседних государств постоянно просили фараонов прислать им золота, которого у тех много, «как песка в пустыне»[85]. В конце II тысячелетия до н. э. в Лидии и Фригии, что на западе современной Турции, были найдены золотоносные россыпи. Они были несравненно меньше египетских, и их отработали всего за несколько сотен лет. Но за это короткое время возникли знаменитые греческие мифы о золоте: о Мидасе, Крезе, Гигесе[86]. Да и само появление золота в реках Малой Азии греки объясняли с помощью мифов. Впрочем, греки, скорее всего, наследовали знания и умения обрабатывать золото не от лидийцев или фригийцев, а от минойцев, жителей Крита, которые создавали из золота изящные украшения еще в начале II тыс. до н. э.

Однажды в лесу, что неподалеку от дворца царя Фригии Мидаса, нашли мертвецки пьяного старика, лысину которого украшал сползший на ухо венок из плюща. Рядом валялась свирель и бродил понурый осел с опорожненным бурдюком вина на спине. Утомленного виной дедушку принесли во дворец, где, протрезвев к утру, он поведал, что его зовут Силен и он сопровождал своего ученика и повелителя Диониса в походе в Индию. Видимо, неуклюжие сатиры, которые обязаны поддерживать старика, тоже перебрали и упустили момент, когда Силен соскользнул со спины ослика и заснул на мягкой лесной подстилке.

Силен и царь Мидас. Дж. Бонасоне, гравюра, между 1531 и 1574 гг.

Biblioteca Digital Hispánica

Мидас и сам был большим почитателем Диониса, поэтому и отнесся к учителю молодого бога с почтением. Больше недели царь угощал гостя лучшими винами и яствами. А через несколько дней во дворце объявились слуги Диониса, искавшие потерявшегося Силена. У Диониса отлегло от сердца, когда он узнал, что его учитель найден целым и невредимым.

– Я знаю, Мидас, ты очень богат, и предлагать тебе золото вряд ли разумно. Скажи, чего бы ты хотел – обещаю выполнить твое желание.

– Я далеко не так богат, как ты полагаешь, Дионис. Конечно, у меня есть немного золота. Но золото – это такая вещь… Его не бывает много. Я хочу увеличить свое богатство. Пусть все, к чему я прикоснусь, превращается в золото! – неожиданно для себя выдал Мидас и сам испугался. Не слишком ли он зарвался?

Однако Дионис странно взглянул на Мидаса:

– Что ж, будь по-твоему! Только смотри не пожалей. С восходом солнца будет у тебя такой дар.

Утром Мидас проснулся оттого, что ему было жестко спать. Оказалось, что его ложе превратилось в литое золото! Царь в ликовании принялся метаться по дому и хватать все подряд. И к чему бы он ни прикасался, все превращалось в золото. Неожиданно он почувствовал на руке укус комара и только хотел прихлопнуть докучную мошку, как она буквально окаменела. Золотой комарик был изумительный – ни один ювелир не мог бы изготовить такое чудо, даже крылышки насекомого были из тончайшего прозрачного золота. Мидас аккуратно вытащил гибкий хоботок комарика из укуса и убрал золотое сокровище в коробочку, где хранил самые большие редкости.

Во дворе уже накрыли завтрак. Мурлыча под нос любимую мелодию, царь уселся в кресло, которое тотчас стало золотым.

– Жизнь прекрасна, – лучился счастьем Мидас. Слуги налили в чашу вина и поднесли хозяину. Стоило ему взять посуду в руки, как стеклянный кубок превратился в золотой. Улыбаясь, он поднес драгоценный сосуд ко рту и отхлебнул. Вдруг глаза его широко раскрылись. Он почувствовал, как вино застывает во рту слитком металла.

– Вот так штука! – пробормотал Мидас обескураженно. – Смогу ли я вообще позавтракать…

Он приказал слуге отломить теплую душистую лепешку и положить ему в рот. Изумленный слуга выполнил каприз хозяина и увидел, как тот тут же выплюнул золотой слиток, который тяжело брякнулся о стол.

Ошеломленный Мидас велел подать колесницу и помчался к Дионису. Молодой бог выжидательно смотрел на раннего посетителя.

– Что скажешь, Мидас? Приехал меня благодарить, надеюсь? – с хитрой ухмылкой осведомился Дионис.

Мидас печально покачал головой.

– За что ты меня так наказываешь? – пролепетал царь Фригии.

– Разве я не в точности исполнил твое желание? – притворно удивился бог. – Хорошо, Мидас, я помню добро. Ты спас моего друга и учителя, за это я избавлю тебя от власти золотого прикосновения. Иди искупайся в реке Пактол.

Мидас отправился к истокам Пактола и погрузился в его чистые воды. Речной поток заструился золотом и смыл с царя дар Диониса. С тех пор Пактол несет в своем течении крупицы золота, а река получила второе, неофициальное название – хризороас (др.-греч. Χρυσορρόας) – златоносная.

В это время в Лидии впервые появились золотые монеты. Первые из них (правда, пока из сплава золота и серебра) приписываются легендарному Гигесу, который с помощью магического золотого кольца, делавшего его невидимым, захватил трон Лидии. В 670 году до н. э. он выпустил овальную монету с изображением лисицы, священного животного Лидии. А первая монета из чистого золота была пущена в оборот в 550 году до н. э. другим легендарным царем Лидии – Крезом. Считается, что баснословно богатым этот царь стал благодаря золотоносному песку Пактола.

Вскоре богатые золотые россыпи были открыты в Колхиде. Здесь добывали золото, погружая овечью шкуру в воды золотоносных рек: Риони, Ингури, Цхенис-Цхали. Шкуру раскладывали на дне ручья так, чтобы над ней проносился взвешенный в водяном потоке песок. Легкие песчинки уносило течением, а более тяжелые частички золота запутывались в шерсти. Потом шерсть высушивали и выбивали, а шкуру использовали снова. Античная кавказская «золотая лихорадка» породила один из самых поэтичных мифов Древней Греции – легенду об аргонавтах. Миф превратил разбойничий поход Ясона и его спутников в героическое и отважное плавание.

История золотого руна началась с распада божественного брака. Греческий царь Афамант разорвал свой брак с богиней облаков Нефелой[87], и его новая жена, Ино, дочь фиванского царя, Кадма, решила извести детей Нефелы – Фрикса и Геллу. Чтобы спасти детей, мать послала на землю златорунного овна. На его спине дети полетели в Колхиду, но руки Геллы соскользнули с шелковистой золотой шерсти. Девочка упала с огромной высоты и исчезла в