Читать книгу - "История Греции - Соломон Яковлевич Лурье"

сохранялся при попустительстве персов и Пелопоннесский союз. Напротив, основанный в 395 г. Морской островной и Беотийский союзы пришлось распустить, и каждый беотийский город стал независимым. Разрушенные в 427 г. Платеи были также через несколько лет после этого восстановлены. Все полисы в европейской Греции были предоставлены самим себе, а так как каждый из них был слабее Спарты, то ей легко было с ними справиться поодиночке, — тем более, что она взяла на себя роль наблюдателя за строгим выполнением пунктов мирных условий.

Спарта организует олигархические перевороты

Спарта не замедлила использовать создавшееся положение в своих интересах. Под ее давлением произошел ряд переворотов. Так, например, в Мантинее (в Аркадии) по подстрекательству Спарты произошел аристократический переворот, причем Мантинея была разрушена, а жители ее расселились по четырем деревням. В ближайшие же годы Спарта поставила в сопротивлявшихся ей городах своих гармостов. Узнав, что Олинф организует союз городов на Халкидике (это имело большое значение для Греции, потому что отсюда она получала хлеб и лес, и союз имел все шансы стать могущественным государством), спартанцы пошли на Олинф и уничтожили новый союз.

По дороге к Олинфу спартанцы проходили мимо Фив, где в это время у власти была умеренная демократическая партия, боровшаяся со своими противниками — олигархами. Спартанцы не посчитались с тем, что по Антиалкидову миру каждый греческий полис получил независимость и мог иметь у себя какой угодно государственный строй. Спартанский полководец Фебид остановился у Фив и договорился с местными аристократами, которые открыли ему ворота города (382 г.). Он ввел спартанский гарнизон в акрополь Фив Кадмею, произвел переворот и поставил у власти кучку преданных Спарте тиранов, введших здесь террористический режим.[293]

Спартанское правительство, с ведома которого Фебид, очевидно, осуществил свое дерзкое предприятие, для виду наложило на него денежный штраф, но гарнизона из Кадмеи не вывело; более того, когда главарей фиванской демократии привезли в Спарту, они были здесь казнены. Опираясь на спартанский гарнизон, фиванские тираны расправились с демократами; те из демократических деятелей, которые не успели бежать из города, были перебиты или посажены в тюрьму.

Таким же образом поступали спартанцы и в других полисах. Даже такие враждебные демократии авторы, как Ксенофонт и Платон, возмущаются поведением Спарты в этот момент; Ксенофонт считает причиной всех дальнейших неудач Спарты гнев богов на спартанцев за их насилия. Не удивительно, что в некоторых из греческих полисов такой образ действия Спарты вскоре вызвал волнения.

3. БЕОТИЯ. ОСВОБОЖДЕНИЕ ФИВ

Беотия

Вскоре после 379 г. сильнейшим государством в Греции становится Беотия. Мы позволим себе здесь поэтому дать краткий очерк исторических судеб и государственного строя Беотии в эпоху, предшествующую разбираемым нами здесь событиям.

Экономические предпосылки

Мы видели, что рост классовых противоречий в VII—VI вв. привел и в Спарте и в Афинах к насильственному перевороту. Первой стадией, предшествовавшей этому насильственному перевороту, была и в Афинах и в ряде других государств запись обычного права, сопровождавшаяся, разумеется, внедрением в старинное законодательство и некоторых норм, возникших как результат новых общественных взаимоотношений.

Беотия остановилась на этой стадии и обошлась без насильственного переворота. Причина этого лежала не в консервативном характере «беотийских свиней», как презрительно называли беотийцев их афинские соседи, а в тех экономических предпосылках, которые создали эту консервативность. Ввиду исключительного плодородия Беотии, в ней и при изменившихся экономических условиях основой народного хозяйства продолжало оставаться земледелие; в торговый оборот поступали лишь сельскохозяйственные излишки и рыба; торговля глиняными изделиями имела очень скромные размеры и большой роли не играла. Торговцы и ремесленники и теперь не задавали здесь тона. С другой стороны, почва была настолько плодородна, что в ввозе хлеба здесь никогда не было нужды, — полная противоположность Аттике, где крестьянину (вероятно, уже в эту эпоху) не хватало своего хлеба.

Конечно, и здесь новые экономические отношения на первых порах внесли расстройство в земледельческое хозяйство, содействуя быстрому экономическому расслоению и обнищанию. В особенно тяжелом положении оказались многодетные семьи. С многодетностью и разделением участков боролся, как сообщает Аристотель («Политика». II. 9,7, 1274 b3), старинный фиванский законодатель Филолай: «Филолай был для фиванцев законодателем о разных предметах и, в частности, о деторождении (эти законы фиванцы называют нормативными), и эти законы были изданы с той специальной целью, чтобы сохранилось число земельных участков». Если же в семье родится больше детей, чем находится в ее распоряжении земельных участков, то отец обязан был под угрозой смертной казни не воспитывать дитя, а передать его кому-нибудь, кто дает хоть самую маленькую сумму денег.[294]

Как мы узнаем из Фукидида (III, 62,2), до персидских войн власть в беотийских городах была в руках небольшой группы аристократов, принадлежавших к нескольким знатным семействам.

В связи с появлением новой тактики гоплитов, развитием обмена и появлением влиятельных богатых людей из среды земледельцев, не принадлежавших к знати, власть аристократии теряет свой былой характер и значение и вырождается в господство кучки взяточников и насильников.

Однако, несмотря на народное недовольство, революции здесь не произошло. Почва Беотии была настолько плодородна, что даже крестьянин — владелец небольшого земельного участка мог жить в достатке при относительно интенсивном ведении хозяйства. Наряду с аристократами-землевладельцами здесь, как мы уже сказали, появляются зажиточные крестьяне, прошедшие суровую жизненную школу и сумевшие благодаря более интенсивному ведению хозяйства и навыку в торговых делах выбиться на поверхность общественной жизни. Конечно, характерное для всей Греции VIII—VII вв. развитие морской торговли не миновало Беотию, и на первых порах, как всюду, внесло расстройство в крестьянское хозяйство. Морская торговля сопряжена была с большим риском и возможна была только при наличии запасного капитала, которого у рядового крестьянина не могло быть. Как мы видели, беотийский поэт Гесиод в поэме «Работы и дни» осуждает занятие морской торговлей, но так как это увлечение охватило всех, и он понимает, что его все равно не послушают, то он считает необходимым указать, при каких условиях можно торговать, подвергаясь наименьшему риску. Впрочем, к такого рода торговым занятиям, сопряженным с риском, Гесиод относится с осуждением и презрением. Беотийский зажиточный крестьянин вышел с честью из борьбы с аристократом, избежав закрепощения, несмотря на то что у знати были и почет, и власть, и деньги.

Древнейший государственный строй Беотии

Узкий круг беотийской аристократии (быть может, ценой кое-каких незначительных уступок) сумел сохранить в своих руках власть до самых Персидских войн. Эта знать правила по старинным