Читать книгу - "Отцы. Письма на заметку - Шон Ашер"

одеяла байковые. Масштаб не позволяет изобразить, что на столах валяются шахматы со вчерашнего боя, стоят чайники с кипятком. А я уже напился чаю, с хлебом, с маслом, с килечками («юлькой», какую мне прислали вы, и я пробовал ее первый раз, очень хорошая камса-килька). Я хорошо провел ночь: правда, не спал, но пожил – писал вам письма… У нас много играют в шахматы, так как организовали турнир; участники – только из нашего барака; и то участвует 17 человек. Играю и я; средне, но в число десяти тех, которые будут участвовать в последнем туре, вероятно, попаду; о результате окончательном сообщу тебе через месяц. В шкафчике, что висит над моей койкой, стоит моя посуда, лежат книги, котелок, кружка, стакан, жестянка с сахаром, сушками, маслом… разросшееся «хозяйство» огромным кажется, начавшись с ничего…

Работаю я по-прежнему в конторе; но она переехала в другое здание на время. Стол короткой стороной стоит у окна; за столом – нас четверо: на окне ветки с зелеными листьями и сережками березы, устроил я. За окном снег и слякоть, а сегодня пурга, правда, из крупы, а не из снега, как и полагается в переходное время, осенью и весной. Перечитал два последних твоих письма сейчас еще раз, не в первый раз… и все интересно. Ты написал про Мышку, что у ней скоро будут котята… От дня (4. III), когда ты писал, до дня, когда придет к тебе это письмо, пройдет почти уже два месяца, и котята будут порядочные. Пожалуй, по обыкновению, Мышка будет переселять их с места на место; люди, то есть вы, будете тоже вмешиваться в это дело; а кто знает, что нужнее. Мышка действует не по своему уму, а по выработанному еще у ее предков инстинкту; м. б. очень верному и мудрому?

Я очень благодарю вас за присланные книжки, журналы «Наука и жизнь», которые получил в последней посылке (от 30.III). Получил ее я числа 10-го, а книги позднее, после просмотра, числа 20-го. В них много замечательных статей. Что ты читаешь? И что кроме рассказов? Благодарю за все присланное. Лишь мясо покрылось зеленой плесенью, но было мной очищено и благополучно и с удовольствием съедено. Я уже знаю о твоей и Ирусиной покупках для меня – спасибо вам, милые мои… я предполагаю, что след. посылка придет или в конце мая или в начале июня. Ну, до свидания, мой милый, мой хороший. Я – твой Евгений папа.

17

Благодарнейший из родителей

14 ноября 1943 года жизнь 25-летнего Леонарда Бернстайна круто изменилась, когда, вследствие внезапной замены, состоялся его дирижерский дебют с филармоническим оркестром в нью-йоркском Карнеги-холле. Все признавали, что это был большой успех – настолько большой, что на следующий день Леонард проснулся знаменитым, и его музыкальная карьера, которая принесет ему всемирную славу на долгие десятилетия, получила мощный старт. Летом 1940 года, за три года до вручения Леонарду той самой дирижерской палочки, музыкальный руководитель Бостонского симфонического оркестра Сергей Кусевицкий назначил Бернстайна одним из дирижеров Беркширского музыкального центра в Танглвуде, и Леонард ухватился за эту возможность. Кусевицкий с самого начала был его идолом и наставником, и любовь юноши к музыке достигла такой силы, что ни о чем другом он уже не думал. Это не осталось без внимания его отца, Сэмюэла, который поначалу не одобрял такую одержимость сына. В сентябре 1941 года, ясно сознавая, что его сын не мыслит своей жизни без музыки, он написал нижеследующее письмо.

Сэмюэл Бернстайн – Сергею Кусевицкому

15 сентября 1941 г.

15 сент. 1941 года Ув. Сергею Кусевицкому, Ленокс, Масс.

Уважаемый сэр,

прошу простить мне эту вольность, которую я себе позволяю, обращаясь к вам, но поскольку дело не терпит отлагательств, я знаю, что вы поймете причины, побудившие меня написать вам в такое время.

Мой сын, Леонард, недавно вернулся домой после отпуска в несколько недель, и, как вполне очевидно подсказывает не только отцовский инстинкт, но и все внешние признаки, Леонард несчастлив по той причине, как вы, вероятно, догадываетесь, что его настолько поглотила работа, на которую нацелена каждая его мысль…… МУЗЫКА. Поэтому простите, пожалуйста, смиренного родителя, нарушающего ваше личное пространство, но я должен, по необходимости, обратиться к вам за некоторым участием в отношении Леонарда. Откровенно говоря, доктор Кусевицкий, Леонард преклоняется перед вами; я знаю, что вы стали значить для него, и ваши добрые усилия, приложенные в его отношении, ясно указывают на взаимное чувство, существующее между вами.

Так что я с большой тревогой обращаюсь к вам с просьбой найти какую-нибудь возможность для Леонарда, чтобы он мог длить свою первую Любовь…… Музыку, причем, в конкретной области, к которой так силен его интерес. Я надеюсь и молюсь, чтобы вы нашли какой-нибудь просвет для него где-нибудь в этих Соединенных Штатах, где он сможет продолжать свою работу. Финансовый аспект не входит в мои мысли, ибо главная моя тревога – найти некую гавань для Леонарда, где он сможет продолжать свою работу и познать счастье.

Пожалуйста, примите тысячу извинений, что я обременяю вас моей проблемой, но я почувствовал, что это мой долг как отца Леонарда, обратиться к вам, и, зная, какого рода вы человек, я уверен, что вы меня поймете. Да будет Бог к вам милостив многие, многие годы, чтобы вы могли продолжать свои достижения и то добро, что вы принесли и продолжите приносить этому миру, и из многих добрых дел, совершенных вами, одно, имеющее важность, да, одно, я верю, очень необходимое для будущего благополучия моего сына, будет тем, что вы сейчас совершите в его отношении.

Я ценю больше, чем могут выразить простые слова, вашу доброту к Леонарду и тот интерес, что вы проявляете в его интересах, и вы сделаете этого отца Самым благодарным из родителей, если только продолжите прилагать ваши усилия. Гордость Леонарда никогда бы не одобрила мое обращение к вам в такой манере, поэтому я знаю, что вы поймете мою просьбу, чтобы это письмо осталось строго конфиденциальным.

Благодарю вас, доктор Кусевицкий, и да благословит вас Бог!

С почтением,

Сэмюэл Дж Бернстайн

18

Твой папуля

Безошибочно узнаваемый благодаря огромным нарисованным усам и бровям, Джулиус Генри «Граучо» Маркс был одним из пятерых Братьев Маркс, прославленных комиков, подаривших нам немало уморительных и трогательных фильмов. В отличие от большинства своих братьев, Граучо